Половое созревание

[Laviko Weid]

Sexual maturation by ~Laviko on deviantART

Фэндом: DOGS
Автор: Laviko A. Weid
Категории: слэш
Жанр: юмор
Пейринги: Хайне/Бадоу
Рейтинг: PG
От автора: мысли на эту тему возникли у Laurence, после того, как он увидел мою картинку, я просто облекла все это в письменную форму, добавив кое что от себя. (=
С наступающим всех! Желаю вам, чтобы ваше «половое созревание» было согласовано с партнером. (=
Предупреждения: ООС, одно (!) матное слово.
Дисклаймер: Мива Широу, прости меня)
Размещение: с разрешения автора.


Хайне порылся в сумке и Бадоу заинтересованно заглянул через его плечо, чтобы увидеть, как он извлекает оттуда необъятных размеров бюстгальтер, упаковку ваты и стринги.
— Это че, для Нилл? — удивился Бадоу — На вырост?
— Нет, Бадоу, — серьезно откликнулся Хайне, — это для тебя.
Тот подавился сигаретой:
— Че?!
— Надень, пожалуйста, — Хайне с притворным сочувствием протянул ему белье и Бадоу рванул прочь со всех ног, на ходу выкрикнув:
— Да пошел ты на хрен!
Напарник, как ни странно побежал следом.
— Священник сказал, что я должен познать женщину.
Бадоу круто развернулся, схватившись рукой за колонну, и побежал в обратном направлении.
— А я-то тут при чем?!
Хайне не отставал.
— Но я же должен с чего-то начать, чтобы побороть свой страх.
— Да пошел ты!
— Эрнст сказал, что у меня половое созревание. А воздержание вредно для молодого организма.
— Блять, да ты половосозрел лет шесть назад!
— Но у меня не было возможности узнать об этом!
— У тебя и сейчас нет!!! — Бадоу резко затормозил и схватил за плечи Нилл. — Вот! Вот — это девушка, ты ее не боишься! Раз ты шесть лет подождал, подожди еще годика четыре, и «созревайте» вме…
Глухой удар по затылку прервал его тираду и рыжий без сознания рухнул на пол. За его спиной Эрнст с плотоядной улыбкой сжимал в руках трость. Щека у него дергалась.
Хайне мысленно возблагодарил Господа, кивнул падре, собственнически обнявшему ошарашенную Нилл, перекинул через плечо бессознательное тело напарника и направился к выходу.

@темы: рисунки, фанфики

---

Freaky Day

[Laviko Weid]

Фандом: Shugo Chara!
Название: Freaky Day
Автор: Laviko A. Weid
Бета: не бечено
Email: [email protected]
Категории: джен
Жанр: юмор
Пейринги: нет
Рейтинг: G
Размер: мини
От автора: Я знаю, что это баян, но мне хотелось об этом написать. = )
Огромное спасибо близняшкам Фельдман за то, что своей зарисовкой вдохновили меня на эту идею. = ) Ваш «Кошачий принц» бесподобен!
Дисклаймер: «Shugo Chara!» принадлежит творческому объединению «Peach-Pit» и студии «Satelight».
Размещение: с разрешения автора.
Статус: закончен



Солнце плавилось на горизонте, растекаясь по небу всеми оттенками красного. Теплые лучи пронизывали стеклянные стены, окрашивая все в розовато-персиковые тона. В Королевском Саду царила напряженная, густая тишина.
Икуто ослабил узел галстука, прочистил горло и принялся барабанить пальцами по столу. Аму понимала, что таращиться на него почти не моргая неприлично, но ничего не могла с собой поделать. Тсукиёми бросал на нее раздраженные взгляды и молчал.
Тадасе с недовольным видом подпирал плечом стену — Королевская накидка сейчас смотрелась на нем, мягко говоря, нелепо.
«— Тадасе-кун! — Аму нагнала его у ворот. — Ты чего так поздно?
Мальчик глубже засунул руки в карманы и отвел взгляд.
— Проспал.
Хинамори заметила, что сегодня ее Принц выглядит далеко не безупречно: светлые волосы растрепаны, пиджак и верхние пуговицы рубашки расстегнуты, галстук перекинут через плечо. Но больше всего Аму удивила повязанная вокруг шеи черная ленточка, на которой висел крестик.
—Что-то случилось?
— Ничего, — уныло откликнулся Тадасе, по-прежнему глядя в сторону».
Теперь Аму не понимала, как сразу не смогла понять, что произошло. Хотя и сейчас, узнав «маленькую тайну», она с трудом верила в это, продолжая гипнотизировать Икуто взглядом, и нервируя того излишним вниманием. Тадасе переводил взгляд с Тсукиёми на Аму, и казалось, что сейчас прикосновение к Принцу будет чревато ударом тока.
«Икуто появился на территории, когда они выходили из школы. Аму не сводила глаз с Тадасе — весь день он вел себя до странности нелюдимо, необщительно, а на лекциях смотрел в потолок и откровенно скучал. Но больше всего ей не давал покоя крестик на его шее. Однако Хинамори не решалась задать вопрос.
Первым делом Тсукиёми бросился к Принцу и, схватив его за грудки, приподнял над землей.
— Ах ты, негодяй! — Икуто встряхнул, ошалевшего от неожиданности Тадасе. — Как ты это сделал?!
Несчастный Хотори округлил глаза и попытался высвободиться, но силы были не равны.
— Отвечай, что ты сделал?! — Тсукиёми еще раз встряхнул Принца так, что у того клацнули зубы.
Защитники остолбенели от происходящего.
— Поставь меня на землю, псих!
Икуто открыл рот, чтобы ответить, но, в тот же миг, Тадасе ударил его ногами в живот. Тсукиёми рухнул, как подкошенный, разжав пальцы. Хотори отполз от него на безопасное расстояние, настороженно ожидая, когда противник восстановит дыхание.
— Что происходит? — пискнула Аму.
— Похоже, они как-то поменялись телами… — ошарашено проговорил Нагихико».
Икуто и Тадасе, даже в этой ситуации остались сами собой. Выглаженная форма «Икуто» была застегнута на все пуговицы, волосы аккуратно уложены, лицо сделалось открытым. Тогда как «Тадасе» стал больше походить на малолетнего хулигана, чем на Принца школы.
Тсукиёми в теле Принца — это не укладывалось в ее голове! И как будто отменяло проблему выбора между ним и Хотори. Аму сама не понимала, почему так воспринимает ситуацию, но Тадасе сейчас казался ей еще более красивым, чем обычно.
Сердце трепыхалось в груди, как пойманная птичка.
«Вот бы так всегда было…» — промелькнула в голове крамольная мысль.
— А вот и мы! — в сад вбежала Яя
За ней шли Защитники и Тсукаса. Рядом парили характеры-хранители. Йору с Кисеки сразу же подлетели к своим хозяевам.
— Икуто, как ты, ня?
— Добрый вечер, Икуто-кун, — глаза директора смеялись.
Помахивая веточкой кошачьей мяты, он приблизился к Тсукиёми и тот, зашипев, вскочил со стула. Попятился, однако, кошачьи уши и хвост уже успели появиться.
Девочки восхищенно ахнули. Яя принялась фотографировать мальчика на мобильник. А Хинамори была готова лишиться чувств. Тадасе так шли ушки! Такой симпатичный!
Тсукаса улыбнулся:
— Такой хорошенький, Икуто-кун.
Тот покраснел и поцедил сквозь зубы:
— Прекратите.
«Какой он милый!» — Аму даже зарделась от удовольствия.
— Не строй из себя недовольного, негодяй! Тебе досталось отличное тело, — ядовито обронил Кисеки.
Хинамори так и хотелось закивать.
— Слишком смазливое, — ехидно протянул Тсукиёми в ответ. — И то, что Аму пялиться на меня весь день, не показатель, что это тело лучше моего.
Кровь бросила ей в лицо. Хинамори уставилась на свои руки, желая провалиться сквозь землю или стать абсолютно незаметной.
— Ах, ты!.. — прорычал Тадасе. Он старался говорить меньше, голос, вылетающий из горла, был чужим, и это пугало. Но сейчас сдержаться он не смог.
— Успокойтесь, — оборвал их Тсукаса. — И расскажите, что произошло.
Хранители дружно опустились на стол, приготовившись слушать. Заинтересованную тишину нарушало лишь хихиканье Кусу-Кусу.
— Это все ключ Дампти, — неохотно отозвался Икуто — Вчера он весь вечер светился, а сегодня я проснулся в этом теле.
— Это ты подстроил, кот-ворюга! — воскликнул Тадасе.
— Конечно, — с иронией произнес Тсукиёми. — Спал и видел, как подстроить.
Тадасе скрипнул зубами, но промолчал.
— Икуто-кун, могу ли я взглянуть на ключ? — спросил Тсукаса.
— У меня его нет, — Тсукиёми кивнул в сторону Хотори. — Спрашивайте с него.
Яя, перестав фотографировать, с задумчивым видом поднесла указательный палец ко рту:
— А может, ключик почувствовал, что рядом Эмбрион?
Икуто вздрогнул. Тадасе подозрительно покосился на уже-совсем-не-черного Кота, но вопрос, зревший в головах всех присутствующих, озвучила Рима:
— Интересно о чем он мог подумать, что Эмбрион, просто пролетая мимо, ТАК исполнил желание.
Тсукиёми отвернулся, всем своим видом показывая, что разговаривать на эту тему он не желает.
— Подождите-подождите, — Аму помассировала виски пальцами. — Это что же получается? Чтобы вернуть все обратно, нужно поймать Эмбрион?
Голова лопалась от понимания происходящего. В самом деле, что хорошего, если все оставить как есть. Ведь Икуто работает на «Пасху» и тогда Тадасе придется…
Хинамори стало стыдно за свое мимолетное желание. Ведь если они останутся в телах друг друга им всю жизнь придется играть чужую роль. Она опустила голову, не замечая того, с какой болью смотрит на нее Тадасе.
— Вполне возможно, что Эмбрион тут не причем, — резонно заметил Нагихико.
Тадасе, тем временем, расстегнул цепочку на руке и отдал ключ Тсукасе. Тсукиёми заметно напрягся.
— Ну что? — Яя практически влезла под локоть Короля основателя. — Что? Что? Что?
— Я не вижу ничего необычного, — мрачно заметил Икуто.
— Я тоже, — признал Тсукаса. — Я слышал, что ключ Дампти и замок Хампти были созданы для того, чтобы отпирать чувства. Может быть, это способ сказать тебе что-то важное, Икуто-кун?
Тсукиёми встретился с ним взглядом и не нашелся, что возразить.

***

Над школой «Сейё» уже сгустились сумерки, и ветки деревьев казались почти черными на фоне темнеющего неба. Икуто в ожидании, когда Тсукаса побеседует с Тадасе и остальными, вертел в руках ключ Дампти. Аму, решившая составить ему компанию, шла рядом.
Молчание тяготило.
— Волнуешься?— решилась заговорить она.
Тсукиёми безразлично пожал плечами:
— Нет.
И снова тишина между ними, прерываемая только стрекотом цикад и шелестом листвы. Аму физически не могла заставить себя молчать.
— А… э… а о чем ты вчера думал?
Икуто повернул к ней голову, лицо с трудом угадывалось в полумраке, но Хинамори показалось, что он недоуменно приподнял брови.
— Что ты имеешь в виду?
Аму стушевалась и опустила взгляд:
— Ну... вы же с Тадасе поменялись местами… и если это из-за Эмбриона, то о чем таком ты мог подумать?
Он глубоко засунул руки в карманы и ускорил шаг. Хинамори едва поспевала за ним.
— Мне интересно и…
— Праздное любопытство, — ядовито перебил ее Тсукиёми.
Аму не понимала, почему он рассердился. Не хочет откровенных разговоров? Или решил, что это попытка влезть в его личную жизнь?
— Нет, это вовсе не так! — возразила она. — Ты все неправильно понял!
Хинамори нагнала его и преградила путь. Икуто остановился. Какое-то мгновение они просто смотрели друг на друга, а потом он шагнул к ней, взяв за плечи. Дыхание сбилось, а кровь прилила щекам, когда он подался вперед.
— Что ты хочешь услышать от меня, Аму? — тихо проговорил он, почти прикасаясь губами к ее лицу. — И даже если я отвечу, откуда знаешь, что не солгу?
— Да ты… все время врешь…
Его близость лишала способности трезво мыслить. Голова шла кругом. Запах Принца, к которому она так привыкла, его светлые волосы, касающиеся щеки, и в то же время понимание того, что это не он сладкими спазмами отдавалось внизу живота. Все, чего сейчас хотелось Аму — чтобы Икуто поцеловал ее. Но он лишь тихо вздохнул и отступил назад, засунув руки в карманы. Хинамори едва не застонала от досады. Ну почему? Ну почему вот так всегда? Неужели она ему нисколько не нравиться?
Аму тоже вздохнула.
«Наверное, чтобы понять его, мне бы пришлось стать им», — грустно подумала она.
Замок Хампти, висящий на ее шее, неожиданно окутало розоватое свечение. Колючие лучи преломлялись, вспыхивая искрами, сияние росло, освещая уже не только ее фигуру, но и выхватывая из темноты бледное лицо Принца.
Нет, не Принца. Икуто.
В теле ее Принца.
Хинамори испуганно вскрикнула, почувствовав, что Тсукиёми обхватывает ее за запястье.
«Неужели это?..» — но закончить мысль она не успела.
Свет поглотил все.

***

Первым кого он увидел, приоткрыв глаза, был Тадасе. Принц выглядел взволнованным, и Тсукиёми, еще не до конца очнувшись, понял — мальчик держит его за руку. Эта мысль заставила Икуто подскочить на земле, вырывая свою ладонь у Хотори.
Он все еще находился в школьном парке. Неподалеку Икуто увидел, осоловело моргающего, себя, сидящего на траве. Тсукиёми протер кулаками глаза, надеясь, что ему это мерещиться, но ничего не изменилось. Потом ущипнул себя за руку и застыл.
— Все хорошо? — обеспокоенно обратился к нему Тадасе.
Пальцы. Они были женскими. Миниатюрные ладони с длинными ухоженными ногтями.
— Аму-тян? — к нему нагнулся взволнованный Нагихико.
Холодея, Тсукиёми ощупал себя и понял, что кошмар продолжается.
Он каким-то образом оказался в теле Аму.
И в следующий миг теплую майскую ночь прорезал тонкий, девичий и от того еще более отчаянный вопль:
— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!!!

@темы: фанфики

---

Ключ от его замка

[Laviko Weid]

Фандом: Shugo Chara!
Название: Ключ от его замка
Автор: Laviko A. Weid
Бета: Mir Charime
Email: [email protected]
Категории: гет
Жанр: Romance, angst, action
Пейринги: Икуто/Аму; Тадасе/Аму
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: инцест, смерть второстепенного персонажа, немного AU
Размер: миди
Содержание: Он — вольнолюбивый кот, заключенный в клетку. И кажется, что нет выхода.
Однако настает момент, когда события решают все за него, и приходится убедиться, что выход есть в любой ситуации. Просто он нас не всегда устраивает.
Перед ним встает выбор. Выбор, который изменит его жизнь навсегда.
Ему придется самому изготовить ключ от своей клетки.
Или… сломать замок.
От автора: Огромное спасибо моей бете.
Марьвладимирна, твоя вычитка помогла мне подняться на новую ступень. Работать с тобой одно удовольствие!
WARNING! Просьба оставлять комментарии в этом посте. Мне так было бы намного удобнее на них отвечать. = )
Дисклаймер: «Shugo Chara!» принадлежит творческому объединению «Peach-Pit» и студии «Satelight».
Размещение: с разрешения автора.
Статус: закончен

Ты не бойся меня,
Ты попробуй погладь.
Я хочу просто так
Стать кошкой.
Я тихонько кусал,
Там где было нельзя
А хвостом обнимал —
Где можно…
Макс Фадеев

Глава 1. Маски
Глава 2. Танцы на стеклах
Глава 3/1. Позволь мне тебя коснуться или убей!
Глава 3/2.Через больно — на волю

@темы: фанфики

---

Ключ от его замка part 3/2

[Laviko Weid]

Глава 3
Часть вторая
Через больно — на волю

Шаг e-два — e-четыре
По клеткам для птиц и рептилии,
Черно-белым клеткам для пойманных вольных,
Где выход через замок.
Ольга Арефьева

Здание «Пасхи» напоминало неприступную крепость. По территории корпорации расхаживали люди в черном. И Икуто в ожидании благоприятного момента наблюдал за перемещениями охраны с крыши соседнего здания.
«Как мы попадем внутрь, ня? — раздался внутри голос Йору. — Ты знаешь, где они держат Утао?»
Задуманное граничило с безумием, Тсукиёми сам с трудом верил, что принял это решение. Он не хотел брать с собой хранителя, но когда выскочил в коридор, Йору, свалившийся с плеча, бросился следом.
«— Икуто, я с тобой, ня!
— Нет. Это слишком опасно.
— Йору понимает, что Икуто хочет защитить Аму… Но если что-то пойдет не так, то кто защитит Икуто, если Йору не будет рядом, ня?!»
Отвязаться от хранителя оказалось невозможно. Икуто знал, что без его помощи не справится, но готов был пробраться в здание «Пасхи» один. Сейчас, размышляя более трезво, Тсукиёми понимал — с его смертью исчезнет и Йору. Бессмысленно бросать его в одиночестве. Бессмысленно и жестоко.
— На месте разберемся, — наконец ответил он. — Пошли!
Первый охранник даже не понял, что произошло, когда Икуто налетел на него. Отпустив безвольно осевшего мужчину, он увернулся от нападающего, спружинил руками о землю и вырубил его ударом ноги. Пока вокруг больше никого не было. Оттащив охранников за ящики, Икуто ловко вскарабкался по стене на третий этаж.
Забравшись в открытое окно, Тсукиёми осторожно спрыгнул с подоконника на пол. Охраны в поле зрения не было, и парень двинулся к лифту.
«Икуто, это ведь рискованно, ня! — с тревогой заметил Йору. — Что если нас поймают?»
И как в подтверждение слов хранителя на панели над металлическими дверьми загорелась кнопка — кто-то спускался вниз. Когда лифт открылся и из него, с папкой подмышкой, вышла молоденькая женщина в очках, Икуто уже сидел на тубе вентиляции под потолком.
Напевая что-то под нос, она свернула туда, где прятался Тсукиёми. Длинная челка ее пепельно-русых волос была собрана на макушке в куцый хвостик, на бейджике, прикрепленном к нагрудному карману белого халата, значилось: «Научный отдел».
Икуто мягко приземлился за спиной женщины и схватил ее, зажав рот рукой. Бумаги полетели на пол.
— Веди себя тихо.
Она судорожно закивала, когда Тсукиёми поднес когти к ее лицу.
— Мне нужно на склад. Ты же отведешь меня туда, верно?

***

Час спустя Тсукиёми оставил женщину внизу в подвале, посоветовав покинуть здание как можно скорее. Испуганная женщина со всем соглашалась, дрожала.
Позже она рассказала, что видела, как Утао вели в направлении кабинета Казуомо.
И теперь Икуто через решетку вентиляционной шахты смотрел, как у заветной двери толпятся охранники. Мужчин было пятеро, у двух из них он заметил оружие. Шансы невелики, но попробовать стоило.
Тсукиёми отцепил от пояса две дымовые шашки, прихваченные со склада «на всякий случай», и, выбив ногой решетку, бросил их вниз. Раздался тихий щелчок, и коридор мгновенно заволокло сизым дымом. Охранники закашлялись. В суматохе Икуто успел вырубить троих. Но потом везение оставило его.
Скрип открываемой двери, удар по лицу, от которого потемнело в глазах. Пока Икуто пытался прийти в себя, его скрутили и затащили в кабинет.
Утао была привязана к стулу. Поняв, кого ввели в комнату, она отчаянно попыталась что-то произнести, однако из-за кляпа вышло лишь невнятное мычание. Икуто поднял залитое кровью лицо — в ушах еще звенело, но в голове уже сделалось на удивление ясно. Он зарычал, сопротивляясь удерживающим его мужчинам, но боль в суставе, мгновенно заломленной за спину руки, на какое-то время отбила желание сопротивляться.
— Я вижу, ты все никак не успокоишься, — Казуомо навис над пасынком, который в бессильной ненависти смотрел на него снизу вверх. — Я предложил тебе хорошую сделку, но, похоже, Утао для тебя ничего не значит.
Тсукиёми прожигал отчима взглядом и молчал. Хошино укоризненно поцокал языком:
— Ошибки действительно ничему тебя не учат. Я преподам тебе урок.
Когда Казуомо вытащи нож из кармана охранника и направился к сестре, Икуто уже не понимал что больше в его душе — паники или ярости.
— Ублюдок! — выдохнул Тсукиёми, рванувшись вперед, и тут же зашипел от боли.
Казуомо не отреагировал. Приподняв голову Утао за подбородок, он поднес лезвие к расширившемуся от ужаса глазу девушки.
— Не трогай ее! — уже было плевать на боль в практически вывихнутом плече. Лишь бы он оставил Утао в покое. Лишь бы не причинил ей вред.
Отчим усмехнулся, дотронувшись ножом до ее щеки, едва касаясь, скользнул острием к судорожно вздрагивающему горлу.
— Я убью тебя!!!
— Все еще не хочешь привести ко мне Хинамори Аму? — осведомился Казуомо, медленно усиливая нажим.
Утао вскрикнула.
Стук сердца заглушил все. На краю тонкого пореза набухла первая багровая капля. Икуто не слышал своего вопля, не видел, как Хошино удивленно обернулся, на автомате отдергивая руку с ножом от девушки, не понял, как сумел вывернуться из рук охранников и ударить. Первый мужчина отлетел к стене, как тряпичная кукла. Второй достал пистолет. Дверь распахнулась и из коридора в кабинет забежали еще четыре человека в черных костюмах. Тсукиёми прыгнул назад, опрокинул стол, дернул на себя стул, роняя его вместе с сестрой на пол, укрывая ее за столешницей.
Раздались выстрелы. Одна из пуль вспорола кожу на бедре. Это словно послужило сигналом — Икуто бросился вперед. Когти прочертили дугу в воздухе, врезавшись в плоть.
Брызги крови, истошный крик.
Он не запомнил ничего. Ни того, как наносил удары, ни того, сколько раз его зацепило или скольких он ранил…. Когда этот терпкий дурман отступил — он обнаружил себя стоящим в коридоре посреди корчащихся на полу охранников. Стоны боли, металлический привкус во рту.
Тсукиёми бросился обратно в кабинет.
Казуомо стоял у окна, прижимая к себе Утао. Дуло пистолета упиралось в висок рыдающей сестры. Она отчаянно цеплялась за предплечье отчима.
— Икуто, уходи!
— У тебя был шанс решить все мирно, — рука Хошино ходила ходуном.
Икуто медленно двинулся к нему:
— Ты не тронешь ее.
— Икуто, не надо!
Мгновение — и оружие нацелено на Тсукиёми.
— Он убьет тебя!
Грянул выстрел. Кошачье ухо обожгло нестерпимой болью. Они с Йору взвыли одновременно. Ярость оттого, что Казуомо вновь причинил вред дорогому ему существу, сорвала предохранитель.
Икуто прыгнул. Сбил отчима с ног.
Выстрел.
Судорожный глоток раскаленного болью воздуха. И пол так близко…
Хошино поднялся, целясь в Тсукиёми.
— Все это зашло слишком далеко, — хрипло проговорил он. — Прости, дорогой сынок, но…
Икуто увернулся от пули и выбил оружие у отчима. Схватив Казуомо, припечатал к стене. Сейчас под тяжелым взглядом пасынка тот растерял всю свою уверенность. Тсукиёми поднял руку с когтями на уровень его шеи.
Из простреленной ладони на пол капала кровь.
— Ты не сделаешь этого, — просипел Казуомо. — Я твой отец.
— Ты мне не отец, — холодно напомнил Икуто.
И ударил.

***

В переулке было прохладно и тихо. Икуто измученно привалился спиной к стене. Дыхание с хрипом вырывалось изо рта, в горло будто натолкали стеклянной крошки. Из разбитой брови, неприятно щекоча кожу, сочилась кровь. Правая ладонь горела, отдавая до самого локтя ноющей болью.
В памяти Тсукиёми еще не померкло воспоминание о том, как на верхних этажах корпорации бушует огонь. Как стекла осыпаются вниз, и красно-оранжевые языки пламени, вырывающиеся сквозь щербатые прорехи окон, выбрасывают в небо снопы искр.
— Икуто, — Утао слегка потрясла его за плечо. — Икуто!
Он с трудом поднял тяжелеющие веки:
— Да.
Дыхание сестры касалось его щеки. Икуто сфокусировал зрение и понял, что по лицу Утао катятся слезы.
— Тш-ш… — он большим пальцем стер соленую дорожку. — Не плачь, глупая. Не надо плакать.
Утао прижалась к нему.
— Испачкаешься.
— Мне все равно…
Икуто обнял ее, поглаживая вздрагивающую спину.
— Мне нужно к Аму, — тихо произнес он.
Утао резко отстранилась.
— Нет!
— «Пасха» могла добраться туда. Если они проследили за мной сегодня утром… или за тобой…
—Но ты же ранен! — решительный взгляд брата заставил ее на мгновение умолкнуть. — Она… так важна для тебя?
Икуто, не отрываясь, смотрел ей в глаза и молчал.
— Я пойду с тобой!
— Нет.
— Да!
— Нет. Сейчас я не смогу защитить вас обоих. Ты должна пойти домой.
Она вытерла слезы и кивнула. Тсукиёми, пошатываясь, поднялся с земли, опираясь о стену — без внутренней поддержки хранителя, он бы точно упал.
«Икуто, держись, ня!» — отчаянно воскликнул Йору.
Улыбнувшись, он, прихрамывая, направился прочь.
— Обещай, что вернешься.
Икуто скользнул по ней пристальным взглядом.
— Обработай рану, — он кивнул на порез на ее шее. И, превозмогая боль в бедре, перемахнул через забор прежде, чем Утао успела что-либо сказать.

***

Путешествие до дома Хинамори походило на затянувшийся кошмар. Ноги словно вязли в патоке — он двигался заторможено, с усилием и дважды чуть не сорвался в пространство между домами. Икуто изо всех сил цеплялся за реальность, но когда добрался до цели, сознание все же предало его. Отключившись на долю секунды, он потерял равновесие и покатился по крыше. Перевоплощение характера рассеялось — Йору с испуганным воплем бросился за хозяином. Одно ухо хранителя походило на кровавые лоскуты.
У самого края, с трудом выдернув себя из мутной пелены, в которую медленно погружалось сознание, Тсукиёми сумел замедлить движение и с грохотом обрушился на балкон Хинамори. На какое-то время дыхание перехватило. В голове звенело, перед глазами плыли цветные пятна — судорожно хватая ртом воздух, Икуто не сразу понял, что кто-то отчаянно трясет его, пытаясь привести в чувство. Приоткрыв глаза, Тсукиёми увидел Хинамори. Протянул руку, чтобы отстранить Аму от себя, но, вспомнив о том, что весь перепачкан кровью, остановился.
Гул в ушах медленно стихал. И хоть звуки словно вязли в чем-то мягком и пористом, он, по крайней мере, слышал, что ему говорят.
— Икуто?! Что с тобой?! Что случилось?!
— Икуто, ня! Ты жив?!
— Успокойтесь… — хрипло проговорил Тсукиёми.
Аму отпустила его, тревожно глядя, как Икуто, морщась, садиться. За ее спиной маячили Защитники. Парили хранители. И, судя по тому, что одна из девочек сжимала в ладошках чашку — они пили чай до его появления. Значит «Пасха» не добралась сюда. Икуто облегченно вздохнул и прислонился спиной к балконному бортику.
— Что ты тут забыл, Тсукиёми Икуто? — произнес Тадасе, выступив вперед. — Чья это кровь?
Черный Кот измученно приподнял голову:
— Моя.
Повисла пауза.
— Икуто, твоя рука… — испуганно произнесла Хинамори.
— Что? — устало откликнулся он.
— Как же ты теперь будешь играть на скрипке?
Мгновение ужаса, а потом осознание — все нормально.
— Это правая рука. — Видя, что Аму ничего не поняла, он добавил: — Я держу ею смычок.
Девочка облегченно выдохнула. Икуто искал в ее лице хоть отголосок презрения или отвращения, после слов Утао, и не находил. Это пугало. В голове роились вопросы, но он не был уверен, что готов услышать на них ответы.
— Нужно обработать раны, чтобы не было заражения, — Фудзисаки подошел к Тсукиёми.
Он лишь закрыл глаза. Не дождавшись ответа, Нагихико повернулся к Хинамори.
— Аму-тян, — распорядился он. — Нужна горячая вода, бинты и антисептик.
— Сейчас принесу! — девочка выскочила за дверь вместе со своими хранителями.
— Яя тоже!
— Я тоже помогу.
Икуто не сразу понял, что на балконе остались только они с Тадасе. Недружелюбный взгляд Принца чувствовался почти физически.
— Что ты задумал? — спросил он.
— Ты не поверишь, но ничего.
— Конечно. Я никогда не поверю Черному Коту, приносящему несчастье.
Только Тадасе умел заставить его мгновенно вскипеть. И пусть Икуто внешне оставался невозмутимым, внутри все клокотало от ярости.
— Ты слишком много слушал взрослых. И никогда не видел дальше собственного носа, — он высокомерно хмыкнул, вытягивая перед собой раненую ногу. — Иногда стоит обращать свое внимание не только на симпатичных девочек.
Не те слова. Не это бы он хотел сказать этому глупому мальчишке.
Хотори задохнулся от возмущения:
— Да как ты смеешь?!
Икуто фыркнул, задумавшись над тем, почему Хинамори выбрала именно Тадасе. Он ведь маленький мальчик, не особенно умный, смазливый. С другой стороны, Тадасе из приличной семьи — воспитан, галантен, надежен. Должно быть, Аму действительно видит в нем своего принца. А кто он сам? Бродячий кот, который то и дело влипает в неприятности. Уходит не прощаясь, приходит, когда вздумается. Хотя, если бы Икуто был уверен, что нужен…
Он вздохнул и принялся расстегивать цепочку ключа, по-прежнему висящего на его запястье. Пальцы не слушались и все время соскальзывали, но он все же сумел расстегнуть замок.
— Держи.
Мальчик недоверчиво посмотрел в его лицо.
— Что это значит?
Тсукиёми привстал, схватив Тадасе за запястье, и вложил окровавленный ключ ему в руку. Хотори брезгливо отпрянул, освобождаясь от прикосновения.
— Я не знаю, что ты задумал, но если очередную подлость — тебе это с рук не сойдет.
Икуто досадливо поморщился:
— До чего ты глупый, братец. Пора бы уже повзрослеть и перестать строить из себя рыцаря в сверкающих доспехах.
— Лучше уж быть рыцарем, чем таким, как ты!
Искушение врезать родственнику по морде было велико.
— Таким, как я? — угрожающе переспросил Тсукиеми. — Да что ты знаешь обо мне, малявка?
Как все глупо тогда вышло с этой собакой, и как отвратительно это смотрелось со стороны. Кто знает, что подумал бы он сам, оказавшись в такой ситуации. Можно было все объяснить тогда или сейчас, но Икуто ненавидел оправдываться. Пройдет время и Тадасе сам поймет, что брат на самом деле пытался обезопасить его от «Пасхи» — чем дальше от Черного Кота, тем лучше. Но сейчас Хотори слишком мал, и уже давно свято верует, что «кот-ворюга», забравший у него ключ Дампти, практически вселенское зло.
Тадасе возмущенно сопел, впившись взглядом в Икуто. Это окончательно вывело его из себя.
— Все еще надеешься узнать правду о том, что тогда произошло? Хочешь знать, почему я не объяснил ничего тебе? Да просто я знал, что такой маленький идиот, как ты, все равно ничего не поймет.
— Ты врешь! — выкрикнул Тадасе. — Ты только и делаешь, что врешь всем вокруг! Ты просто не захотел признаваться что…
— Убил твою собаку? — невозмутимо перебил его Икуто. — Ты это хочешь сказать?
— Ненавижу тебя! Из-за тебя заболела бабушка! Из-за тебя умерла моя Бетти! Это ты во всем виноват!
— Что происходит? — Аму выскочила на балкон, испуганно переводя взгляд с Тадасе на Икуто. В руках она держала футляр со скрипкой.
— Я не трогал твою собаку, — проигнорировав девочку, ответил Тсукиёми. — И тем более не трогал твою бабушку. Знаешь ли, в мире иногда происходят вещи, к которым я не причастен.
Тадасе бессильно промолчал, еще крепче сжимая ключ в кулаке.
Икуто с трудом поднялся на ноги. Он должен был бы порадоваться — Хинамори встретила свою любовь — но не мог. Тсукиёми понимал эгоистичность своих чувств, но все равно хотел, чтобы Аму была счастлива с ним. Ни с Тадасе, ни с кем бы то ни было еще, а именно с ним! Когда-то он думал ей нужно время, чтобы осознать себя, а теперь понял — никаких чувств не было. Тсукиёми не сомневался в искренности ее беспокойства, но такова Хинамори — она никогда не пройдет мимо того, кому нужна помощь. И сколько бы раз Икуто не подставлял себя под удар, не рисковал бы жизнью ради нее, это не изменит того, что он нелюбим.
— Если открыть замок Хампти — появится Эмбрион, — наконец проговорил Икуто. — Но, возможно, это только мои домыслы. — Он, прихрамывая, подошел к Хинамори и забрал у нее скрипку. — Спасибо.
Пожалуй, еще было влечение. Нахальный и загадочный парень, бесспорно, нравился Аму, но ему этого было мало.
Тадасе сощурился, заслонив собой девочку.
— Что ты хочешь этим сказать?
Усмехнувшись, Икуто отступил:
— Только то, что сказал, маленький король.
— Что ты задумал, негодяй? — Кисеки вылетел на балкон, гневно сверкая глазами.
Тсукиёми, продолжая загадочно улыбаться, краем глаза заметил, что в комнату уже принесли чайник, таз и бинты.
— Хочешь украсть Эмбрион, когда я открою замок?!
— Мне больше не нужен Эмбрион, — горечь поднялась к горлу удушливой волной, но шкодливая улыбка ни на секунду не исчезла с его лица. — Пока, Аму. Надеюсь, ты найдешь свое настоящее «Я».
— Икуто, ня!
Йору летел неровно, рывками и свалился на подставленную ладонь хозяина, едва оказался рядом.
— Все готово, ня…
Он бережно положил обессиленного хранителя за пазуху, удобнее перехватил лямку футляра, поставил ногу на перила балкона, но окрик Хинамори остановил его:
— Постой!
Икуто обернулся.
— Куда ты? Ты же ранен!
Молчание.
— И почему ты говоришь так, словно мы больше никогда не увидимся? Зачем ты приходил?
Непонимание и какая-то детская обида в голосе. Руки в молитвенном жесте прижатые к груди. И эти глаза…
Он поспешно отвернулся и спрыгнул с балкона.

***

Он пропал. Исчез, как будто и не было. Встречи, которые раньше Аму считала случайными, прекратились. Несколько почти бессонных недель. Мысли о Икуто каждую секунду днем — тревожные, невыносимые. А ночью кошмары, пугающие своей реалистичностью, в которых истекающий кровью Тсукиёми умирал в безлюдном переулке.
Аму похудела, осунулась, под глазами залегли тени. Нервозность выливалась в ссоры с друзьями.
Воспоминания о выражении глаз Икуто, когда он в последний раз взглянул на нее, выворачивало душу наизнанку. Его образ мучил, терзал, изматывая беспокойством. Аму пыталась узнать адрес Тсукиёми, но неудачно. Утао не снимала трубку.
Каждый день после учебы Хинамори металась по улицам, надеясь наткнуться на него: в заброшенном парке аттракционов, в темных подворотнях, в самых отдаленных районах городка. Но тщетно.
Вечерами она стояла на балконе, надеясь, что Икуто придет. Как обычно, бесшумно приземлится рядом с ней, или свесится с крыши, напугав до полусмерти. Но ожидания были напрасными. И каждый раз к горлу подступал комок, который Аму судорожно сглатывала, стараясь не расплакаться.
Хинамори выпускала телефон из рук только на занятиях, кладя на край парты. В ожидании желанного звонка, гипнотизировала дисплей и автоматически записывала лекции. Она никогда прежде не чувствовала себя такой несчастной и разбитой.
Когда Аму обнаружила на первой полосе газеты заголовок «Молодой наследник принимает дела «Пасхи»!», она вырвала ее из рук отца и жадно впилась взглядом в статью, торопливо читая прыгающие перед глазами строчки. Сердце колотилось в горле. Жив! Он жив!
В тексте была размещена фотография Тсукиёми: хмурый, рука на перевязи, бровь пересекает вертикальный шрам. Аму дорого бы заплатила за знание того, что в тот день произошло в «Пасхе».
Пролетали дни, складываясь в недели. Икуто не появлялся. Тот взгляд, брошенный через плечо, не давал Аму покоя.
Снова сны. От них больше не хотелось кричать, в них не было смерти — лишь бесконечные комнаты с пустыми рамами на стенах. Она бежала, звала кого-то, толкала дверь, чтобы оказаться в очередном коридоре с тусклыми лампами, тянущимися под потолком. И ни души…
И даже разговор с Нагихико не помог. Только его вопрос поставил в тупик: «Если ты любишь Икуто, то зачем встречаешься с Тадасе?». Тогда она вспыхнула и не нашлась, что ответить, а потом долго думала: «и правда, зачем?».
Хинамори начала присматриваться к Принцу. И с каждым днем убеждалась, что вовсе он не такой уж замечательный, как она себе воображала. Ей было стыдно за свои мысли, и она виновато утыкалась носом в чашку всякий раз, когда во время собраний Защитников Хотори замечал ее пристальный взгляд.
Она злилась на весь мир, и в первую очередь на себя, а в голове медленно зрело решение.
Он не смеет исчезнуть просто так! Он не может вот так ее бросить!

***

В доме было пусто и почти совсем тихо. Большинство вещей уже упаковали и спустили на первый этаж. Икуто сосредоточенно заклеивал скотчем последнюю коробку, Утао наблюдала за ним из кресла.
— Все же не вериться, что ты решил лететь с нами, — проговорила сестра. — Ты уверен?
— Да.
Вещи были собраны, сомнения отброшены. В Японии ему больше нечего делать.
В газетах только недавно перестали писать о том, что молодой наследник «Пасхи» перепродал весь пакет акций одной из ведущих корпораций в Токио.
Здание начали отстраивать. Лорд исчез с горизонта, будто его и не существовало, хотя Икуто не сомневался в том, что он жив. Правда, теперь семье Тсукиёми до этого не было никакого дела.
Полученных денег хватило не только на билеты на самолет и покупку квартиры в центре Нью-Йорка, но и осталось на то, чтобы спонсировать Утао, обеспечив ее самым лучшим продюсером, и жить безбедно еще несколько лет.
Сестра планировала продолжить сольную карьеру, мать — начать жизнь заново, а Икуто и сам не знал, чем займется после переезда.
Про себя он называл это бегством.
Еще он думал искать отца. Хотя Икуто не представлял, что скажет Аруто, если найдет. Он даже не знал, чего хочет больше: посмотреть ему в глаза или плюнуть в лицо.
— Икуто, все в порядке? — Утао коснулась его плеча. — Ты какой-то…
— Все хорошо.
Звонок в дверь разорвал гнетущую атмосферу в комнате.
— Кто бы это мог быть? — удивилась сестра. — Может, твои друзья?
Он отрицательно покачал головой, откладывая от себя скотч.
— Я их не приглашал.
Внизу раздался до боли знакомый звонкий голос, выкрикнувший слова приветствия, а потом топот ног по лестнице. Все еще не веря в происходящее, Икуто замер. Сердце колотилось в горле. Он понял, кто пришел, но когда запыхавшаяся Хинамори вбежала в комнату, все равно не смог скрыть волнения.
— Аму?
— Икуто, это правда? — с ходу налетела на него она. — Ты переезжаешь в Америку?
— Да, — он поднялся на ноги.
Губы Аму дрогнули:
— Почему?
Хранители Хинамори буквально окружили его:
— Зачем так далеко?
— Не уезжай.
— Откуда ты узнала? — не выдержала сестра. — И чего пришла вообще? Тебе же плевать на Икуто!
— Утао! — одернул ее Тсукиёми.
— А что не так? Она же с Тадасе!
Он отвернулся. Его комната выглядела необжитой, даже не смотря на то, что мать решила не забирать занавески и мебель.
— Я… мне… мне сказала Эру, — почти прошептала Аму.
— Предательница! — Иру, вылетев из своего яйца, ткнула пальцем в грудь второму хранителю сестры, прибывшему вместе с незваной гостьей.
— Я только хотела, чтобы Аму увиделась с Икуто! — «ангел» как всегда приняла слова близко к сердцу. — Я же видела, как переживает Утао!
Сестра покраснела:
— Эру, цыц!
Хинамори попыталась улыбнуться ей.
— Не обольщайся! — тут же вздернула нос Утао. — Икуто вообще не хотел с тобой прощаться.
Тсукиёми тихо вздохнул, уже зная, что спросит Аму:
— Икуто… это правда?
— Да.
Хинамори всхлипнула, и Икуто почти испуганно посмотрел на нее. Такого он никак не ожидал.
— Почему? — Аму заплакала, по-детски вытирая слезы кулаками. — Почему?! Не уезжай! — она отняла руки от лица. Крупные слезинки градом сбегали по ее щекам.
— Эй… ты чего? Не реви.
Утао проявила чудеса тактичности. Бросив на них внимательный взгляд, она вышла из комнаты.
Аму заплакала в голос. Тсукиёми с секунду растерянно стоял, не зная, что предпринять, а потом шагнул к девочке и заключил ее в объятия.
— Тише. Ну, чего ты? Не плачь.
Слова Икуто вызвали новый поток слез, и он замолчал, надеясь, что вскоре она сама успокоится.
— Почему ты уезжаешь? — голос Аму прозвучал глухо.
— Меня тут больше ничего не держит.
— Почему?..
— У тебя точно проблемы с логикой, ня!
Они одновременно посмотрели на Йору, зависшего над их головами.
— Где ты был? — спросил Икуто.
— Прощался с друзьями, — ухо маленького кота, хоть и зажило, все равно осталось похожим на лохмотья. Каждый раз, глядя на него, Тсукиёми чувствовал, как в груди что-то болезненно сжимается. — Икуто, ты же не хотел с ней больше видеться, ня, — Йору ткнул лапой в сторону Аму.
Да, не хотел. Он еще не успел зализать свои раны, не успел оправиться от горечи поражения. Икуто всегда предпочитал уходить по-английски, и сейчас, когда Аму плакала, его душа просто рвалась на части.
«Похоже, она решила все за меня», — Тсукиёми стер большим пальцем слезинку с щеки девочки.
Под потолком послышалась возня, потом недоуменные вопли Йору и вскоре все хранители покинули комнату, оставив их с Хинамори наедине.
— Самолет уже завтра? — тихо спросила Аму. Ее все еще трясло, как в лихорадке.
Икуто кивнул.
— Почему ты уезжаешь? Это потому что «Пасха» развалилась? Тебя держало в Японии только это? — она задрожала сильнее, глаза снова наполнились слезами.
— Глупая… — Тсукиёми крепче прижал ее к груди. — Если бы… — говорить было больно. — Если бы я был нужен тебе…
— Ты нужен мне! — Аму обхватила Икуто руками, цепляясь за рубашку на его спине. — Ты нужен мне… — она снова заплакала. — Не уезжай. Пожалуйста. Не уезжай…
Сердце в груди екало и переворачивалось, его стук отдавался гулом в ушах. Чувства смешались, но все же самым сильным было изумление.
«Я, наверное, сплю», — подумал он.
— А как же Тадасе? — справившись с собой, спросил Икуто.
— Я рассталась с ним, — полушепотом проговорила она. — И не жалею.
Он чувствовал биение ее сердца, судорожное, тревожное. И Тсукиёми старался дышать реже, боясь спугнуть волшебство этого момента.
— Даже если я уеду?
— Да! — она разрыдалась. — Но… Не уезжай… Пожалуйста. Не уезжай!
Голова кружилась. Ему казалось, что воздуха в комнате стало меньше. Икуто не смог бы передать словами насколько для него важно, то, что она пришла, как жаждал он услышать от нее эти слова. Горло перехватило. Аму — такая хрупкая, такая маленькая в его объятьях. Чувствуя ее тепло, он вдруг в полной мере осознал произошедшее.
Икуто уткнулся лицом в волосы Хинамори, вдыхая их неповторимый аромат, и прошептал:
— Хорошо.
— Что? — она с недоверием подняла к нему мокрое от слез лицо.
— Я остаюсь.
— Правда? — кажется, Аму вновь намеревалась расплакаться.
— Да, — он прикоснулся к ее щеке. Хинамори вцепилась в запястье Икуто, легонько дотронулась губами до едва затянувшейся ранки на ладони. Бесконечно долгий миг между двумя ударами сердца. Глаза в глаза.
— Ты тоже нужна мне… Аму.

21 марта — 10 мая 2010 года

@темы: фанфики

---

Ключ от его замка part 3/1

[Laviko Weid]

Глава 3
Часть первая
Позволь мне тебя коснуться или убей!

Я резок в шутках — ты меня прости.
Пускай тебя раскаянье не гложет.
Я сам себя попробую спасти,
Никто другой меня спасти не сможет.
Вероника Тушнова

Казуомо стоял у окна спиной к пасынку, который угрюмо смотрел в стену, ожидая когда отчим заговорит. Тишину в кабинете можно было резать ножом.
— Ты разочаровал меня, Икуто, — наконец произнес Хошино.
«Будто меня волновало твое одобрение», — парень со скучающим видом засунул руки глубже в карманы.
— Если не ты, то мои люди отберут хранителей у Защитников.
Как жаль, что нельзя было просто послать отчима куда подальше! Икуто мгновенно начало трясти от злости, а ладони сами сжались в кулаки.
— Наша первая цель это Хинамори Аму. Ты ведь знаешь, где она живет?
— Не знаю.
— Не хочешь по-хорошему? Не забывай, что официально я — твой отец.
— Я не понимаю, о чем Вы.
Казуомо не отрывал взгляд от Тсукиёми.
— За ней всегда можно проследить. Или перехватить по пути из школы, — отчим неприятно улыбался.
На лице Икуто не дрогнул ни один мускул.
— Я могу идти?
— Твои долги растут, — заметил Казуомо. — У тебя был шанс избавиться от них.
Он упрямо уставился в стену.
— Тебе не удастся все время отмалчиваться. Ступай. Завтра приступишь к сбору икс-яиц.
— Понял, — сквозь зубы процедил Тсукиёми и вышел из кабинета.
В такие моменты он ненавидел свою сдержанность, потому что желание хлопнуть дверью так, чтобы у Хошино заложило уши, было нестерпимым. Как и желание поскорее покинуть это место.
Он должен предупредить Аму об опасности. Любой ценой, как угодно, но не пустить в школу.
«Она упрямая, — подумал Икуто, вертя в пальцах ключ Дампти. — Сложно будет убедить ее».
Целый день он вспоминал слова Утао. Уверенность, с которой она говорила о том, что замок был бы открыт для него.
Будь владелицей замка не Аму.
«Интересно, если бы ключ был у Тадасе…» — Икуто запретил себе развивать эту мысль.
Голова просто разрывалась. Но он смог заставить себя не думать о том, что произошло между ним и Утао. Тсукиёми смирился. Поступок сестры придал ему мужества, и он принял решение поговорить. Все это зашло слишком далеко, чтобы и дальше трусливо убегать от проблемы. Хоть в чем-то отчим прав — Икуто не сможет все время отмалчиваться, делая вид, что ничего не происходит.

***

Икуто соскользнул к краю крыши, прислушиваясь к звукам в доме Хинамори. Он прекрасно успел изучить ее распорядок дня за то время, что жил здесь. Сегодня учебный день, и, судя по времени на часах, Аму уже встала.
Бесшумно спрыгнув на балкон, Тсукиёми открыл дверь и без помех прошел в комнату.
— Чего не закрываешься? — поинтересовался он, положив футляр со скрипкой на стул.
Полуодетая Аму застыла как вкопанная. Взгляд Икуто невольно остановился на ее небольшой груди, которую она попыталась прикрыть рубашкой. Девочка покраснела до корней волос, явно собираясь завизжать.
— Не вздумай орать, — предупредил Тсукиёми, зажав ей рот ладонью. Аму невразумительно замычала, пытаясь отпихнуть его одной рукой, а второй плотнее прижала ткань к телу. — Там все равно смотреть пока не на что, — «успокоил» он Хинамори. Мычание сделалось яростным. Глаза сверкали. Отпусти он Аму, скрипка была бы разбита о его голову. — Успокойся. Я пришел поговорить.
Она попыталась вывернуться, но Икуто крепко прижал ее к себе. Горячая кожа на спине, которую невообразимо приятно ощущать пальцами. Тсукиёми невольно вспомнил эпизод на крыше — теплые губы, сдающиеся его напору, слабые вздохи, прикосновения. Аму замерла под пристальным взглядом синих глаз.
— Если не будешь кричать — отпущу.
Девочка слабо кивнула, и он неохотно разжал объятия, отступая назад.
— Ты что себе позволяешь, извращенец? — она отчаянно вцепилась в свою рубашку, будто эта хрупкая преграда могла защитить ее от домогательств.
Икуто бегло осмотрелся.
— Где хранители?
— А… внизу.
Тсукиёми повернулся спиной к Хинамори.
— Одевайся быстрее.
Некоторое время был слышен только шорох одежды. Сердце бешено колотилось в груди, но Икуто упорно отгонял от себя неуместные фантазии.
«Она ребенок», — напомнил себе он, однако это не помогло.
— Все, — оповестила его Аму.
— Прекрасно, — Икуто вновь подошел к ней. — Но в школу ты сегодня не идешь.
— Почему это?
— Ты же не хочешь, чтобы с твоими характер-хранителями что-нибудь случилось? Звони друзьям и говори, что заболела.
— С какой стати?! С чего ты взял, что можешь после всего вот так просто заявиться в мой дом и?.. — она осеклась, потому что Тсукиёми склонился к ее лицу.
— Звони. Или позвоню я.
Не нужно было обладать даром провидения, чтобы понять — после звонка Черного Кота сюда сбегутся все Защитники с Тадасе во главе. Такая перспектива не обрадовала Аму. Надувшись, девочка достала из сумки телефон.
— Я сама, — проворчала она и, найдя нужный контакт, нажала клавишу вызова. Ожидание не затянулось. — Алло. Тадасе-кун… я не смогу прийти сегодня в школу… кхе-кхе… что? Немного простыла, но ничего страшного. Думаю, завтра уже станет лучше. Кхе… а? Нет-нет, совсем необязательно заходить! Все в порядке! Не волнуйся. А… да… я… м-м…
Икуто отвернулся, уверенный в том, что на другом конце провода были сказаны слова любви. Какого черта она позвонила именно Тадасе?!
«Они встречаются, — ответил он на свой вопрос. — Поэтому».
А если Аму узнает о том, что произошло между ним и Утао…
Об этом было страшно даже думать.
Аму с довольным видом закрыла телефон, но как только повернулась к Тсукиёми, теплота и нежность улетучились с ее лица. Посмотрев на насупившуюся девочку, Икуто едва слышно вздохнул и уселся на край кровати.
— Так почему я не должна сегодня идти в школу?
— Аму-чан, ты скоро? Ой… — влетевшая в комнату Ран, затормозила при виде Икуто.
— Йо, — поприветствовал ее парень.
— Икуто, ня! — будь Йору крупнее, он точно бы свалил его с кровати. — Почему так долго, ня?
Тсукиёми потрепал своего хранителя по голове и повернулся к Аму.
— «Пасха», — ответил он на заданный ранее вопрос.
Повисла пауза.
— Что «Пасха»? — осторожно произнесла Хинамори.
Тсукиёми подавил желание закатить глаза и сказал:
— «Пасха» охотиться за твоими хранителями…
Она не дослушала:
— Так ты за этим пришел?! Тогда не смог украсть, кот-ворюга, и решил сейчас…
— Всегда подозревал, что у тебя проблемы с логикой, — перебил ее Икуто.
— Что?! Да я… да ты… — видя, как Тсукиёми расплылся в ухмылке, Аму разве что не зарычала. — Я прибью тебя!
Хинамори набросилась на него с кулаками, но рука, занесенная для удара, была перехвачена, а сама девочка оказалась прижатой к постели.
— Извращенец! — взвизгнула Аму.
Хранители, смущенные происходящим, зависли под потолком.
— Что подумают твои родители, услышав эти вопли?
— Они на работе, — не подумав, брякнула девочка.
— М-м… — заинтересованно протянул Тсукиёми. — И как долго их еще не будет?
Судя по выражению лица, Аму пожалела о том, что не родилась глухонемой.
— Какая разница-то? — тихо проговорила она.
Медово-золотистые глаза так близко, ее прерывистые вдохи, обжигающий румянец…
— Аму… — тихо позвал Тсукиёми.
— Ч-что?
Икуто склонился еще ниже и прошептал, почти касаясь губами нежной щеки:
— Я придумал как открыть замок.
Очевидно, она ожидала других слов.
— А? — Хинамори недоуменно воззрилась на Икуто.
— Замок Хампти. Хочешь попробовать снова?
Он отпустил ее запястья и тряхнул рукой, позволяя цепочке с ключом соскользнуть вниз. Аму пристально следила за его движениями, нервно теребя в пальцах замок висящий на ее шее; камешки тускло поблескивали. Икуто мягко высвободил украшение из рук Хинамори. Замочная скважина, как он и предполагал, была закрыта. Тсукиёми надеялся, что его догадки верны. В конце концов, он ничего не потеряет, если попробует открыть его. Кто знает, может…
Осознав, что Икуто пока ничего не предпринимает, Аму робко спросила:
— Что ты хочешь сделать?
Он попытался поцеловать ее. Хинамори забарахталась под тяжестью его тела.
— Маньяк! Извращенец! Нахал!
— Не беспокойся. Я верну тебя Тадасе в целости и сохранности, — насмешливо пообещал Тсукиёми.
Осознав двусмысленность фразы, Хинамори перестала вырываться и замерла, затравленно глядя на него. Икуто склонился к ее лицу, встревожив дыханием волоски, прилипшие к щеке, и прижался к губам Аму. Сладкий аромат волос окутал его. Он дышал и никак не мог надышаться этим запахом, чувствуя, как Хинамори медленно сдается напору, как с жалобным выдохом приоткрывает рот, позволяя ворваться в его глубину.
Икуто игриво прихватил зубами нижнюю губу Аму, скользя руками по бокам девочки, заставляя приподнимать бедра, прижиматься теснее и с удовольствием слушая прерывистые вздохи. Мир сжался до них двоих, до ее разгоряченного тела.
Он коснулся губами подбородка Аму, с упоением скользя к быстро бьющейся жилке на шее, впитывая неповторимый дразнящий вкус этой шелковистой кожи. Легонько прикусив мочку, он очертил языком край маленького ушка. По телу Хинамори прокатилась волна дрожи.
Девочка уперлась руками в его грудь.
— Я не хочу… — слабо запротестовала она.
Полуприкрытые глаза Аму потемнели, губы припухли от поцелуев. Влажные, манящие. Икуто бросило в жар, и он глубоко вдохнул, стараясь сохранить остатки самообладания.
— Маленькая лгунья, — ухмыляясь, Тсукиёми провел ладонью вверх по внутренней стороне бедра Хинамори.
— Нет! — запаниковала Аму, пытаясь его остановить, но он прижал ее руки к кровати. Закрыл рот поцелуем, подавляя жалкие попытки вырваться.
Сжав тонкие запястья одной рукой, Икуто расстегнул нижние пуговицы ее рубашки, забираясь под одежду. Когда его ладонь прошлась по напряженной груди, девочка попыталась освободиться, но почти сразу обмякла, робко отвечая прикосновениям губ. Мысли смешались. Он задыхался от желания. С трудом оторвавшись от нее, он вновь принялся целовать беззащитную шею. Стон прозвучал, как капитуляция. И почти сразу Тсукиёми ощутил подбородком холод металла.
Замок.
Черт! Он почти забыл зачем затеял все это.
Не дав Аму опомниться, Икуто вставил ключ в замочную скважину. Парень даже не успел удивиться тому, как легко это получилось — яркий свет ослепил его. С трудом приоткрыв глаза, он посмотрел на Хинамори, которая приподнялась на локтях, заворожено наблюдая за происходящим.
Всего лишь одно движение — и замок откроется, но Икуто никак не мог решиться. Волнение охватило все его существо, пальцы подрагивали.
Сияние, казалось, поглотило все вокруг, укрывая их своими теплыми волнами, как одеялом, скрывая за своими эфемерными стенами. Безмятежность, спокойствие, умиротворение… Золотистые глаза Аму напротив. В их глубине он видел себя, свое отражение. Падал куда-то вниз, кружась, словно лист подхваченный ветром. И только ладонь Хинамори держит, не дает упасть. Когда он успел взять ее за руку?
Эти огромные, доверчивые, искрящиеся теплом глаза…
— Икуто, смотри, ня! — словно из другого мира донесся голос Йору.
Тсукиёми повернулся и увидел его.
Эмбрион завис напротив балконной двери Хинамори, будто не решаясь войти.
— Ты знал? — неуверенно спросила Аму.
Сердце трепыхалось в груди, будто силясь вырваться их плена ребер.
«Предполагал», — хотел ответить он, но язык словно прилип к небу, и Тсукиёми лишь покачал головой. Неужели теперь? Вот так просто? Протяни руку и сверкающее яйцо окажется у него.
Эмбрион двинулся к ним, медленно, словно издеваясь. Боясь спугнуть удачу неосторожным движением, Тсукиёми затаил дыхание.
Звонок мобильного телефона заставил всех подпрыгнуть. Икуто дернулся, и ключ выскользнул из замка. Сияние погасло. Эмбрион, застыв на долю секунды, вылетел из комнаты, скрывшись в небе.
— Нет! — вырвалось у Икуто.
Поражение было столь неожиданным, что Тсукиёми оказался к нему не готов. Он подобрался так близко, но вновь упустил свою мечту. Свою надежду на избавление.
— Икуто, ня… — грустно протянул Йору.
Телефон продолжал разрываться. Тсукиёми вытащил его из кармана.
— Чего? — не особенно дружелюбно бросил он в трубку, даже не посмотрев кто звонит.
— Это все, что ты можешь мне сказать?! — с истеричными нотками в голосе ответила Утао. — Почему ты отключил телефон?!
Икуто устало потер пальцами переносицу.
— Я был в «Пасхе».
— Где ты сейчас?
— Какая разница? — Икуто бросил взгляд на Аму, которая сидела, обнимая колени руками.
— Нам надо поговорить.
Он не хотел, чтобы Хинамори слышала их разговор.
— Я к тебе приду, — Тсукиёми поднялся с кровати. — Скажи…
— Нет! Я сама приду! Ты ведь у Аму, верно?
Икуто тихо вздохнул:
— Да.
— Отлично, я так и думала. Звоню.
— Что… — начал, было, он, но сестра отключилась.
«Что она имела в виду?» — Тсукиёми недоуменно уставился на телефон, словно это могло помочь понять, странное заявление Утао.
Звонок в дверь рассеял все сомнения. Аму встрепенулась, соскочила на пол.
— Иду-иду! — крикнула Хинамори уже из коридора. Хранители вылетели следом.
Икуто раздосадовано чертыхнулся, чувствуя, как Йору опустился ему на плечо.
— Кто звонил, ня?
— Утао. Она сейчас придет.
Хранитель взвился в воздух и взволнованно заметался вокруг Тсукиёми.
— Тогда надо бежать! Икуто, бежим, ня!
— Нет. Я поговорю с ней.
Иррациональное желание вцепиться в свою скрипку и действительно сбежать. Икуто пытался успокоиться, но это было не так просто. Страх, что сестра расскажет обо всем Аму, не желал отступать.
— Тогда… Я с тобой! Держись, ня! — подбодрил его Йору.
Сестра фурией влетела в комнату и бросилась к Икуто. Обняла, уткнулась лицом в его шею. Он с тревогой прислушался, но всхлипов не услышал.
Аму растерянно стояла в дверях, не понимая что происходит.
— Я так волновалась… — пробормотала Утао, прижимаясь теснее.
Едва смирившееся желание решило напомнить о себе в самый неподходящий момент; тело однозначно среагировало на тепло. Икуто попытался отстраниться, но слишком поздно.
Утао подняла голову, на ее лице отражалось искреннее недоумение. Сейчас стоило высвободиться из объятий и увести отсюда сестру, пока не поздно, но, как назло, Тсукиёми не мог пошевелиться.
Она обернулась на Аму, со щек которой еще не сошла краска. Внешний вид Хинамори был красноречивее всяких слов: растрепанные волосы, расстегнутая рубашка, съехавший на бок галстук, лихорадочный блеск в глазах… По позвоночнику Икуто вновь побежали мурашки, в горле пересохло. Кто бы знал, как он сейчас жаждал закончить то, что начал некоторое время назад! Смутившись, то ли от его взгляда, то ли просто осознав, как выглядит, Хинамори принялась торопливо приводить себя в порядок.
Утао вновь посмотрела на Икуто, вцепившись в воротник его школьной формы.
— Чем вы тут занимались? — настороженно проговорила сестра.
Наконец-то появился повод объясниться с сестрой, сказать веское «хватит».
«Сейчас или никогда», — подумал он.
— Мы пытались открыть замок.
Тсукиёми замолчал, давая возможность понять намек. Но молчание продлилось не долго.
— Как ты мог… — сдавленно произнесла Утао. — Как ты мог! — она оттолкнула брата от себя. — Я волновалась, а ты тут! Ты опять с этой Аму! И теперь, когда я пришла, даже не хочешь обнять меня! После того, что было…
— Замолчи! — попытался остановить ее Икуто, но это только подлило масла в огонь.
— Я не буду молчать! Не буду! — закричала сестра. — За что ты так жесток со мной?!
— Утао…
— Ты прекрасно знаешь о моих чувствах, но ты все равно идешь к своей драгоценной Аму! Ты любишь ее?! Скажи, любишь?! — фиалковые глаза безумно сверкали.
Вот теперь Тсукиёми действительно стало страшно. Он не знал, как реагировать на эту истерику. Боялся сказать лишнее.
— Что ты молчишь?! Ответь мне!
— Утао, успокойся…
— Нет!!! Думаешь, ты ей нужен?! Да она отвернется от тебя едва узнает…
— Прекрати! — он схватил ее за плечи и встряхнул. — Хватит. Мне стыдно за тебя.
Она гневно вырвалась и неожиданно повернулась к Аму, потрясенно прижимающей ладони к лицу.
— Мы занимались любовью с Икуто, — холодно заявила Утао. — Он мой.
И словно кто-то выбил почву из-под ног. Стало холодно. А следом, изнутри поднялась гневная волна, грозя затопить все вокруг.
— Я не твой, — голос звенел от едва сдерживаемой ярости.
— Но… — сестра осеклась, взглянув в его горящие гневом глаза.
— Я — твой брат. Ты — моя сестра. Между нами ничего не может быть!
Весь запал пропал, когда по щекам Утао покатились крупные слезинки. Сердце сжалось от боли, написанной на ее лице.
— Я все поняла, — она громко всхлипнула, развернулась и выбежала из комнаты, задев плечом Хинамори.
Топот ног по полу, хлопок двери внизу. И тишина.
Напуганные хранители безмолвно парили рядом, прекрасно понимая серьезность ситуации.
Икуто не хватало смелости посмотреть на Аму. Надо было что-то сказать, прервать напряженное молчание, но…
Когда Хинамори заговорила, Тсукиёми невольно вздрогнул.
— Я пойду за ней…
— Нет, — тихо возразил Икуто, глубоко засунув руки в карманы. — Я сам, — поравнявшись с девочкой и, по-прежнему глядя в сторону, он добавил: — Не выходи никуда сегодня. Это опасно.
Спускаясь вниз вместе с Йору, Тсукиёми чувствовал, как взгляд Аму жжет спину, но так и не решился обернуться.

***

Он почти добежал до конца квартала, когда услышал девичий крик. Пронзительный, высокий.
Кровь застыла в жилах.
— Утао, ня? — обеспокоенно произнес Йору.
Икуто бросился в маленький просвет между домами, выскочил на другую улицу.
Двое рослых мужчин запихивали сестру на заднее сиденье черного джипа с тонированными стеклами. Судя по одежде и номерам автомобиля — это были ребята из «Пасхи».
С угрожающим рычанием Икуто метнулся вперед, но один из них поднял пистолет, а другой, раскрыв складной нож, прижал его к шее Утао. Тсукиёми затормозил, неверяще глядя на нацеленное ему в лоб дуло.
— На твоем месте — я бы не стал этого делать, мистер Черный Кот, — с легким смешком произнес мужчина, взводя курок.
Тот что держал плачущую Утао достал из кармана сложенную в несколько раз бумажку и швырнул ее под ноги Икуто.
— Не советую нас преследовать, — произнес он, втолкнув сестру в салон.
Второй наемник пальнул вбок, отчего Тсукиёми невольно шарахнулся в сторону. А мужчины, посмеиваясь, сели в машину. Взревел мотор, и джип, подняв клубы пыли, пронесся мимо, едва не сбив Икуто.
Он поднял с земли белый квадратик бумаги.

«Похоже ты забыл свое место, Тсукиёми Икуто. Предыдущие ошибки ничему тебя не научили. Приходи сегодня к 18:00 в заброшенный парк аттракционов и приводи с собой эту девчонку — Хинамори Аму. Если хочешь увидеть сестру живой, советую на этот раз быть послушным».

Икуто скомкал записку и зашвырнул в ближайшие кусты. Его трясло от ярости.
— Йору! — рявкнул он.
— Ня! — испуганно пискнул хранитель.
— Мы идем в школу «Сейё».
— Зачем, ня?
— Я не отдам им Аму, — прошипел Тсукиёми, материализуя кошачьи хвост и уши.
Легко запрыгнув на ветку дерева, а оттуда на крышу ближайшего дома, Икуто устремился к школе.
Он не боялся. Знал, что будет делать. Ветер бил в лицо, выдувая лишние мысли. Была цель, была ярость, было желание защитить дорогих ему людей. Места для страха просто не осталось.

***

Территория «Сейё» была пустынна — ученики сидели по классам, прилежно слушая лекции. Оказавшись в школе, Икуто понял, что не знает, в каком классе учатся Защитники. Блуждая по этажам, он размышлял над тем не найти ли ему Тсукасу. Шаги гулко отдавались в коридорах, из-за дверей доносились негромкие голоса и шуршание тетрадей.
— Икуто, а чего мы тут бродим, ня? — не выдержал Йору.
— Нам нужен Тадасе.
— А-а… — хранитель предпочел сделать вид, что все понял.
Икуто тихонько фыркнул, пряча улыбку. И свернув за угол, налетел на директора, едва не выбив у того из рук заварочный чайник.
— Икуто-кун, — удивленно произнес Тсукаса. — Какая неожиданность. Что-то случилось?
— В каком классе учится Тадасе, ня? — выпалил Йору.
Мужчина недоуменно поморгал и с доброжелательной улыбкой взял Тсукиёми за локоть.
— Пойдем-ка в мой кабинет. Выпьем чаю.
Икуто попытался вырвать руку из цепких пальцев, но хватка была слишком крепкой.
— У меня нет на это времени… Эй!
Йору тоже издал возмущенный возглас, но Тсукаса, не обращая внимания на протесты, потащил Тсукиёми за собой по коридору. Осознав, что сопротивляться бесполезно, парень сдался.
— Итак, что произошло, Икуто-кун?
Он вздохнул, чувствуя себя ужасно глупо.
— Пусти, я сам пойду.
— Чтобы ты сбежал? — директор мило улыбался, и это неимоверно раздражало.
— Я не уйду пока не поговорю с Тадасе, — признался он.
— О, даже так…
Тсукиёми отстраненно подумал о том, что директор теперь точно не отвяжется.
Тсукаса отпустил его локоть, только когда они дошли до кабинета. Не дожидаясь приглашения, Икуто сам распахнул дверь. В помещении пахло чем-то вкусным, живот предательски заурчал.
— Голодный? — рассмеялся директор, проходя к столу. — Присаживайся, — он указал на второй стул, стоящий возле письменного стола.
— У меня нет времени, — отрезал Икуто.
Тсукаса хитро посмотрел на него, выдвинул ящик и достал оттуда пакетик с сушеной рыбой.
— Сардинки! — маленький кот, тут же забыв про хозяина, накинулся на лакомство.
— Блин, Йору…
— Ты хочешь поговорить именно с Тадасе? — спросил директор, поглаживая, довольно урчащего хранителя. — Он же так болезненно на тебя реагирует. Может быть, лучше расскажешь мне, а я уже передам твои слова Защитникам?
Поколебавшись, Икуто пересек кабинет и уселся на предложенное место.
— Уверен, тебе просто любопытно.
Мужчина снова засмеялся.
— Может и так, — он разлил чай по чашкам и, пододвинув одну Тсукиёми, поставил перед ним блюдечко с пончиками. — Угощайся.
Икуто не стал отказываться, решив, что во время разговора успеет поесть.
— Отчим хочет избавиться от характер-хранителей Защитников, — без лишних предисловий произнес он.
Тсукаса поперхнулся чаем.
— Ты серьезно?
— Более чем, — Икуто, откусив кусочек от пончика, сделал глоток из своей чашки.
— Значит Аму в опасности, — директор покачал головой.
— Да.
— Так ты хотел попросить Тадасе и остальных Защитников?..
— Да, — перебил его Тсукиёми. — Вместе у них есть шанс справиться с «Пасхой». Аму сейчас дома, я велел никуда не выходить, но не знаю — послушает ли она.
Тсукаса странно улыбался:
— Аму не так глупа, как ты думаешь.
— Но не осознает серьезность ситуации.
— Ты недооцениваешь ее.
— Она — ребенок.
Улыбка директора стала понимающей, а взгляд голубых глаз впился в лицо Икуто.
— Аму нравится тебе.
Тсукиёми отвернулся.
— Это не имеет значения, — он отставил от себя чашку с недопитым чаем. — Мне пора. Пускай Защитники поторопятся.
— Хорошо. Я немедленно приглашу их к себе.
Он кивнул, решительно направляясь прочь, но у самой двери остановился:
— Да, и еще. Моя скрипка у Аму. Если я… в общем, если что, пусть Тадасе заберет ее себе.
— Икуто, подожди меня, ня… — объевшийся Йору, с трудом догнал своего хозяина и блаженно рухнул ему на плечо.
Директор выглядел обеспокоенно.
— Что ты собираешься делать?
Тсукиёми невесело усмехнулся и едва слышно ответил:
— То, что должен был сделать давно.

@темы: фанфики

---

Ключ от его замка part 2

[Laviko Weid]

Глава 2
Танцы на стеклах

Пожалуйста, не сгорай —
Ведь кто-то же должен гореть,
За углом начинается рай
Нужно только чуть-чуть потерпеть.
Fleur

Икуто проснулся рано, и какое-то время лежал, бездумно глядя в потолок.
Яйцо по-прежнему покоилось на его подушке, из него доносилось тихое сопение. Аму безмятежно спала, разметавшись по постели; пижама задралась почти до самой груди. Тсукиёми невольно улыбнулся, испытывая желание прикоснуться ладонью к ее животу, скользя выше, выше и выше… пока Хинамори не проснется и не начнет с воплями отбиваться от него. Но вместо этого вынул из футляра свою скрипку, неловко поднялся на ноги, путаясь в полах халата, и похромал на балкон.
Ветерок лениво взъерошил иссиня-черные волосы Икуто. По-утреннему мягкий свет заливал окрестности, над головой чирикали птички, пристроившиеся на крыше, а редкие прохожие сонно плелись по своим делам, не замечая ничего вокруг.
Тсукиёми привычно положил скрипку на левое плечо, аккуратно поддерживая гриф рукой, поднес смычок к струнам, и первое протяжное тремоло разбило умиротворенную тишину этого утра. Плавные звуки возносились ввысь, легче самих потоков воздуха, воодушевленные, светлые. Долгие дрожащие ноты, перетекающие одна в другую, рождающие внутри нечто похожее на подзабытый восторг.
Икуто закрыл глаза, представляя порхающих бабочек, над прекрасной зеленой долиной, в которой много водопадов и бегут прозрачные реки, сверкающие в лучах закатного солнца. И кажется весь мир вокруг становится золотисто-персикового цвета. И свет льется со всех сторон, заставляя сердце трепетать с каждым новым звуком. Аромат тропических цветов, мешающийся с запахом чистого воздуха, насыщенного озоном после дождя. И дышится полной грудью. И нет никаких проблем…
Ветер отбросил прядь с лица Икуто, всколыхнул занавеску. Тонкие пальцы быстро перебегали по грифу, прижимая то одну, то другую струну, и постепенно нежная мелодия превратилась в прерывистую, резкую, но ничуть не грубую. Бабочки рассыпались золотым песком, растаял мираж прекрасного пейзажа. И теперь он видел большой зал, освещенный лампами из хрусталя, и людей, бойко танцующих под задорную мелодию. Сотня каблуков отбивающих ритм…
Одна из пар отделяется от толпы, выходит на балкон, увитый виноградной лозой. Полная луна светит только им двоим, а звезды кажутся ярче. У девушки розовые волосы и наивный открытый взгляд…
Икуто вздрогнул и распахнул глаза, механически доиграв последние нежные ноты. Воображаемый мир, где они с Аму могли бы быть вместе, исчез.
Опустив скрипку, Тсукиёми обернулся. Хинамори сидела на постели, заворожено глядя на него.
— Что это была за мелодия? — спросила она.
— Ванесса Мэй, «Отражение».
— Красиво… — умилилась Су.
— Это было здорово! Еще хочу! — Ран принялась махать своими помпонами, выполняя в воздухе странные виражи.
В комнату заглянула мама Хинамори.
— Аму-тян, я слышала скрипку…
— Да, это играл Икуто!
— Как красиво! — женщина улыбнулась. — У тебя настоящий талант, Икуто-кун.
Он вновь почувствовал себя неловко.
— Я просто хотел ее разбудить, — Тсукиёми небрежно кивнул в сторону Аму. — А то бы так и дрыхла до обеда.
— Что?!
Мама Хинамори только рассмеялась.
— Отличный способ. К Аму-тян как раз пришли.
— Тадасе-кун? — встрепенулась девочка.
— Да.
Словно кто-то сжал холодную руку на его сердце.
— Мам, скажи ему, пусть минутку подождет. Я только оденусь. — Хинамори вскочила с постели и принялась метаться по комнате в поисках одежды.
— Хорошо, — женщина вышла.
Икуто с трудом дошел до кровати, стараясь не обращать внимания на суетящуюся девочку. Было больно, и где-то в глубине души он злился. На Хинамори за ее любовь к Тадасе, на Принца за то, что именно она стала его Принцессой, на себя за эти чувства. Парень провел рукой по инструменту и защелкнул замок, опустив крышку футляра.
— А-а! Я не думала, что он придет так рано! — паниковала Аму. — Я совсем не знаю, что мне надеть!
— Опять будешь прятать меня в шкаф? — холодно спросил Икуто. Она замерла, опустив голову. Тсукиёми отложил футляр и, подойдя к стулу, взял свою одежду. — Если будешь стоять столбом, то опоздаешь на свидание.
— Икуто! Ну почему ты всегда такой?! — вдруг вспылила Аму.
Он ничего не ответил, невозмутимо натягивая джинсы.
— Икуто!
Тсукиёми почти с ненавистью поднял на нее взгляд. Аму осеклась, по-своему прочитав его выражение лица. В золотистых глазах сверкнули слезы, и, схватив свои вещи, она выскочила из комнаты.
— Аму-тян! — хранители хором бросились следом.
Икуто вздохнул, снял халат, оставшись в штанах. Надеть футболку помешал телефонный звонок.
Звонил Казуомо Хошино, и парень неохотно раскрыл телефон, чтобы услышать голос отчима:
— Ты долго, Икуто, — Тсукиёми промолчал, ожидая продолжения. — У нас твоя сестра.
Сердце дрогнуло, когда трубке послышалась возня, а потом голос Утао:
— Икуто! Икуто, спаси меня! Икуто!
Чертова «Пасха»! Когда они, наконец, оставят их в покое?! Он сжал телефон, рискуя его сломать.
— Слышишь? Поспеши, если не хочешь еще больших проблем.
— Понял, — казалось бы, спокойно ответил он, хотя внутри все клокотало от ярости. И сбросил звонок.
Отвратительное ощущение того, что его загнали в угол. Икуто ненавидел чувствовать себя зависимым от кого бы то ни было. Ему хотелось быть свободным. Чтобы можно было гордо сказать: «я кот, который гуляет сам по себе». Но сколько не обманывай себя — он всего лишь пешка «Пасхи». И это продлиться до тех пор, пока не будет выплачен долг отца.
То, что они снова впутали в это сестру, вызывало желание перерезать глотку отчиму, разом избавившись от всех проблем. Черт побери, он ведь обещал не трогать Утао!
— Т-Тсукиёми Икуто!!! — раздалось за спиной, и, растянув губы в дежурной ухмылке, он обернулся.
— Йо, маленький король.
— Ты все еще не одет?! — с ужасом воскликнула Аму.
— Что ты тут делаешь, негодяй?!
«Небогатый запас ругательств», — Тсукиёми чуть было не ответил: «вас жду», но вовремя одернул себя и принялся надевать футболку.
— Аму-тян, что он тут делает? — не дождавшись ответа, Хотори обратился к Хинамори, отчего та стушевалась еще больше.
— А… это…
Икуто тем временем перекинул через руку свой пиджак, взял футляр со скрипкой и направился к выходу. Нога болела, но не настолько сильно как вчера. По крайней мере, он мог заставлять себя хромать немного меньше.
Поравнявшись с девочкой, Тсукиёми остановился. Нужно было обезопасить себя от того, что Защитники увяжутся следом. Способ Икуто был известен только один.
— Спасибо за чудесную ночь, — он наклонился и поцеловал Хинамори в щеку, — Аму-тян.
Она почти испуганно дотронулась до того места куда ткнулись его губы, а Тсукиёми усмехнулся, посмотрев на Тадасе, и прошел мимо.

***

Икуто сосредоточенно подкручивал колки на скрипке, сидя на полу у низкого столика. Вокруг валялись использованные салфетки, которыми он протирал инструмент, и ватные палочки.
— Ику-уто! — в очередной раз позвала Утао. — Ну посмотри же на меня!
— М? — рассеянно откликнулся парень, подняв голову.
— Как тебе мое новое платье? — сестра покружилась на месте.
Корсет со шнуровкой, черное кружево, пышная юбка — Тсукиёми не находил в этой вещи никаких особенных отличий от того, чем был забит шкаф Утао.
— М-м… красивое, — сказал он, возвращаясь к прерванному занятию. Сестра, издав радостный возглас, повисла на нем, навалившись со спины. — Утао, мне тяжело.
— Икуто понравилось мое платье. Я так рада! — воскликнула она.
— Ты мне мешаешь.
— Ну, Ику-уто…
— Я близок к тому, чтобы пожалеть о том, что остался.
— Ты такой вредный!
Он третьи сутки находился в квартире Утао, снятой для нее менеджером. Его активно кормили, лечили и всячески заботились. Не смотря на обилие внимания, жить тут оказалось вполне терпимо — большую часть времени Кот либо спал, либо притворялся что спит.
Для него стало настоящей неожиданностью, что на самом деле сестру никто не похищал. Стоя в кабинете отчима, и чувствуя себя последним идиотом, Тсукиёми злился. А Утао цепляясь за его плечи, заглядывая в хмурое лицо, и сбивчиво объясняла, что им не придется убивать ничьих хранителей, они всего лишь отдадут их «Пасхе» и будут освобождены от долгов.
Еще бы им не стать свободными! После устранения Защитников, икс-яйца потекут в корпорацию рекой. Воевать будет не с кем, чистильщиком же можно нанять кого угодно.
— Икуто, — Утао, посерьезнев, отпустила брата.
— М?
— Ты больше не пытался украсть замок Хампти?
Тсукиёми подкрутил очередной колок, положил скрипку на плечо, провел смычком по струнам. Идеально.
— Нет, — наконец ответил он.
— Почему?
— Не вижу смысла, — Икуто бережно уложил инструмент в футляр, и опустил крышку. — Я уже пытался открыть замок, и ничего не вышло.
— Не вышло? — удивленно переспросила Утао.
— Замочная скважина оказалась закрытой, — пояснил он, широко зевая и потягиваясь.
Сестра громко фыркнула.
— Эта Аму просто малявка. Вот если бы замок был у меня, он был бы открыт для Икуто. — Тсукиёми, не долго думая, отвесил Утао подзатыльник. — За что?
— Если это был намек, то неудачный.
— Ты совсем не любишь меня, — капризно протянула она.
— Не говори ерунды.
На некоторое время воцарилась тишина, тикали часы на стене. Икуто блаженно растянулся на полу. Он бы так и заснул, если бы Утао не заговорила вновь:
— Мне сегодня вечером нужно будет уйти.
Тсукиёми с подозрением приоткрыл один глаз.
— Куда?
— Да там встреча назначена, — излишне поспешно проговорила сестра. — Это ненадолго. Не волнуйся.
— Я провожу тебя.
— Совсем не обязательно! Это недалеко. Я быстро вернусь.
Он сел, пристально вглядываясь в лицо Утао. Слишком подозрительно она себя вела.
— Икуто, я принес, ня! — маленький кот влетел в открытое окно, волоча в лапах пакет с печеньем. Как он не падал под его весом, было загадкой.
Тсукиёми вернули хранителя, едва он сказал, что согласен. С одной стороны Икуто был рад, что они снова вместе, но в то же время его терзала совесть. Ведь он сказал Аму, что отказался выполнять это задание.
— Хорошая работа, Йору.
— Я написала Аму записку, — резко сменила тему Утао.
Он вздрогнул, но не подал виду, что это его взволновало.
— И что же?
Сестра коварно улыбнулась.
— Если все сложиться удачно, Защитники сегодня ночью придут на крышу, чтобы сразиться с нами.
Икуто едва слышно вздохнул, открыл пакет, достал два печенья и, отдав одно Йору, завалился обратно на ковер.
В окно влетели хранители Утао.
— Ну и скукотища…
— Воровать еду плохо!
— Отвянь, Эру!
Раздался шорох одежды, и над Икуто склонилась Утао. Взгляд фиалковых глаз выражал крайнюю степень сосредоточенности.
— Что?
— Можно я тебя поцелую?
Он едва не подавился от неожиданности.
— Нет.
Над головой визжала Эру, и доносились равномерные удары об стену.
— Я только в щечку…
Она дотронулась до его скулы, скользя пальцами вверх. По спине побежали мурашки, и Тсукиёми решительно убрал ее руку от лица.
— Нет.
— Икуто…
— Прекрати!
Сестра уткнулась лбом ему в плечо.
— Осторожнее, ня! — завопил Йору, выдергивая хвост из-под ее головы.
— Почему ты не хочешь любить меня?
Икуто возвел глаза к потолку, моля небо даровать ему терпение.
— Мы брат и сестра.
— Я все равно не проиграю Аму! — упрямо заявила она, сжавшись в комочек.
Икуто тяжело вздохнул. Он не знал, как объяснить сестре все то, что терзало его изо дня в день. Вместо этого Тсукиёми расслабился, слушая монотонное тиканье часов. Это действовало на него умиротворяюще.
— Икуто, ты любишь ее, да?
Он не захотел отвечать на ее вопрос и притворился спящим.

***

— Икуто, ты не сердишься? — В который раз спросила Утао. Она уже перевоплотила характер с Иру и за ее спиной топорщились небольшие кожистые крылья. Яйцо с Эру висело на поясе.
— Нет, — отозвался он, отстраненно ощущая, как сестра льнет к спине, гладит тонкими руками его грудь.
Погода соответствовала его душевному состоянию — небо хмурилось тучами, и в воздухе уже пахло дождем. Через плотную завесу облаков, изредка показывалась серебристая луна. Они стояли на крыше, готовые встретить своих юных противников. Из головы не шла Аму, а на душе скребли кошки от того, что он должен сделать.
— Как думаешь, они придут? — Утао потерлась щекой о его плечо.
Икуто упрямо молчал, стараясь не обращать внимания на сестру. Отцепить ее от себя — дело почти безнадежное, поэтому он даже не пытался. Тсукиёми ощущал смутное беспокойство от того, что Утао зачем-то притащила с собой на крышу сумочку. Из нее исходил слабый аромат, отдаленно напоминающий запах кошачьей мяты, но к нему примешивалось что-то такое, отчего у Икуто волосы вставали дыбом.
Этот запах преследовал его весь вечер, с тех пор, как сестра вернулась со встречи. Тсукиёми подозревал, что именно за этой пахучей вещью она и ходила. И почему-то ему казалось, что это не новые духи.
«Икуто, смотри, ня!» — раздался в голове голос Йору.
Защитники. Пятеро и при полном параде. И как, спрашивается, отбирать у них характер-хранителей?
— Прибыли-таки, — сестра повернулась к ним, горделиво подняв голову и подбоченясь. — Не думала, что мы снова окажемся по разные стороны баррикад, а, Хинамори Аму?
— Утао… — Аму, перевоплощенная в Амулет Черв, прижала руки к груди. — Икуто… Почему?
— Я же уже говорила, — Утао плавно завела руки за голову и недобро улыбнулась. — Ради Икуто я готова на все. Кошмарная Лорелей!
Волна ядовито-красных бабочек ударила по Защитникам. Тсукиёми прикрыл глаза рукой, даже отсюда сверкающая пыльца ослепляла.
— Все такие же жалкие, Защитники? — Утао упивалась своим превосходством.
Мики и Су отбросило назад. Они упали, изо всех своих крохотных сил цепляясь за бетон. Два прыжка, и они будут у них в руках, но Икуто почему-то медлил.
Утао вскинула вверх руку. Раскрытая ладонь, яркая вспышка и…
— Дьявольский трезубец!
Икуто похолодел, когда сестра помчалась прямо на Хинамори, метя оружием ей в живот. Тсукиёми, не задумываясь, бросился вперед, чтобы встать между Утао и Аму.
— Святая Корона!
Золотая вспышка отбросила сестру к краю крыши.
— Зачем вы делаете это?! — выкрикнул Хотори.
Черный Кот лишь усмехнулся и прыгнул.
— Партия жонглирования! — навстречу устремилась дюжина кеглей. Тсукиёми, не останавливаясь, несколько раз взмахнул когтями и они рассыпались на куски.
Парень ухмыльнулся. Его смертоносное оружие прочертило дугу в миллиметре от Защитников, чудом успевших отскочить назад. Хищная улыбка, прыжок, и, оттолкнувшись от земли, он с легкостью перемахнул через Тадасе.
Грациозно приземлившись перед хранителями Хинамори, он схватил обоих, стремительно отскакивая от очередной атаки Принца.
— А-а-а! Аму-тян, спаси нас!
— Аму-чан!
— Мики! Су!!! — отчаянный голос Хинамори.
Икуто прогнал все лишние мысли, стараясь действовать механически, но заглушить совесть было не так просто.
— Замолчите! — рыкнул он, уворачиваясь от атак Защитников и длинными прыжками приближаясь к сестре.
Изящный кульбит, сальто, уворот, снова сальто…
«По крайней мере, два характер-хранителя наши», — подумал Тсукиёми, еле успев отпрыгнуть от нападающего Нагихико.
Он недоумевал, почему в игру не вступает Аму. Она стояла в стороне, с ужасом наблюдая за происходящим.
— Теперь моя очередь! — Яя обернулась вокруг своей оси. — Вперед-вперед, маленькие утки!
Но Тсукиёми, как и в прошлый раз потребовалось только зыркнуть на девочку, чтобы та с воплем, вместе с желтыми уточками оставила идею нападения.
— Хинамори Аму! — Утао, снова направила на нее трезубец. — Хочешь проиграть? Мы заберем твоих характер-хранителей, а ты даже пальцем не пошевелишь для их спасения?
Аму опустила голову, ее глаза влажно блестели.
— Но… Я не хочу драться с вами… Зачем?.. — она резко вскинулась, и первая слезинка прочертила влажную дорожку на ее щеке. — Зачем ты делаешь это, Икуто?! Ты же сказал, что отказался! — он отвернулся, не в силах смотреть ей в лицо. — Ненавижу тебя! Лжец!!!
Это было больнее чем в прошлый раз. Сейчас боль пронзила все его существо, разрастаясь, как раковая опухоль, достигая каждого капилляра. Невыносимо, мучительно, раздирающе. Но он нашел в себе силы, чтобы достать из кармана скотч и быстро запечатать хранителей Аму в их яйцах. Боже, как он ненавидел себя за это!
— Отдай! — Хинамори неожиданно побежала прямо на него, и Икуто невольно отпрянул, ожидая столкновения. Но…
Утао заслонила его, и они вместе с Аму упали. Послышался звук бьющегося стекла.
— Аму-тян! — так испуганно воскликнул Тадасе, словно девочке грозило нечто большее, нежели просто разбитые коленки.
В нос ударил тот самый тревожный запах, и Икуто закашлялся.
Перевоплощение характера сестры рассеялось.
— Утао! — Иру бросилась к хозяйке.
Ее ладони были в крови, вокруг валялись осколки разбитого флакона, из которого вылилась жидкость, источающая этот странный аромат.
— Больно… — прошептала Утао и вдруг заплакала.
Икуто в мгновение ока оказался рядом с ней. Почти незаметным глазу движением положив яйца в сумочку сестры, поднес ее окровавленную ладонь к лицу, стараясь понять насколько все серьезно.
Одежда обоих девушек пропиталась пахучей жидкостью. Тсукиёми почувствовал, что у него начинает кружиться голова. На лбу бисеринками выступил пот, сердце тяжело толкалось в груди. Он чувствовал каждый удар о ребра…
— Икуто…
Кто-то зовет его? Звуки доносились как через подушку, в ушах нарастал шум.
Мысли застлала алая пелена.
— Икуто?
Утао.
Громкий стук сердца, и этот аромат… повсюду. С примесью металлического запаха крови. Ах, да… Утао поранилась. Тсукиёми поднес ее ладонь к лицу и бережно слизнул бордовую каплю, выступившую из пореза, провел языком по линии жизни, потом поймал губами тонкий пальчик.
— Икуто… — голос Утао дробился, как луч солнца, преломленный гранями драгоценного камня, а фиалковые глаза сияли. Икуто довольно мурлыкнул, не замечая шокированных взглядов Защитников.
— Ч-что происходит?! — не понимающе воскликнула Аму.
«А что происходит?» — Икуто шевельнул ушами и, слыша как внутри него Йору пьяно распевает непристойную песенку, повернулся к Хинамори.
И будто кто-то сорвал предохранитель, шелуха порядочности слетела, мысли растворились в диком, безумном желании. Он хотел ее, прямо здесь, сию минуту. Алая пелена упала, как занавес, мир перестал существовать. Осталась только жертва и хищник.
— Моя… — хрипло выдохнул Икуто и схватил Аму. Она дернулась, пытаясь освободиться, но он даже не шелохнулся. Золотистые глаза испуганно распахнулись, когда дыхание Тсукиёми коснулось ее губ.
— Пусти меня, извращенец!
От отчаяния в ее голосе его бросило в жар. Нежные щеки горели в миллиметре от его лица.
— Не бойся… — вкрадчиво шепнул Икуто, зарываясь рукой в волосы на затылке Хинамори.
Первое прикосновение напоминало укус, раздвигая нежные губы своими, он вторгся в дурманяще сладкий рот. Аму задрожала, с тихим вскриком упираясь ладонями в грудь Тсукиёми, отчего стайка мурашек сбежала вниз по его позвоночнику. Руки жадно скользили по телу девочки, лаская горячую и гладкую кожу на ее спине.
— Святая Корона!
Икуто успел отпрыгнуть. Повернувшись к Принцу, он зашипел, бросаясь в лобовую атаку. Как он ненавидел его в этот момент! Ненавидел эту чертову помеху на своем пути! И как он раньше не рассмотрел? Хотори не маленький мальчик, но соперник, а соперников надо устранять.
Тадасе меньше всего ожидал нападения, поэтому сразу оказался сбит с ног.
— Она моя, маленький король, — прорычал Икуто, смыкая руку у него на горле и занося другую для смертельного удара. В темноте блеснули когти. — И я тебе ее не отдам!
И тут вдруг стало совсем темно, а сзади навалилась теплая тяжесть. Икуто не сразу услышал над ухом голос сестры, умоляющей остановится. Ее липкие от крови ладони, лежали на его воспалившихся веках, в нос снова ударил запах из разбитого флакона.
— Икуто, пойдем. Прошу тебя. Пойдем!
И он сдался. Разжал руку, не чувствуя ничего кроме апатии, слыша, как кашляет полупридушенный Хотори.
На землю упали первые капли дождя.
— Т… Тадасе-кун!
Вода словно прояснила разум. Икуто вскочил, подхватывая сестру на руки, и перепрыгнул на соседнюю крышу, спеша скрыться.

***

Впоследствии он не мог вспомнить, как они оказались в квартире Утао. Так же как не мог вспомнить, когда оказался прижатым к стене. Икуто чувствовал, что происходит нечто неправильное, но не мог оттолкнуть сестру. Он был здесь, и в то же время где-то далеко, ощущая, как она осыпает поцелуями его лицо, шепча, что заставит забыть про Аму. А потом ее руки на теле, в волосах — уверенные, знающие каждую слабость. Издалека голос Йору. Слова… нелепая попытка предотвратить неизбежное. И повсюду этот запах, от него голова кругом. Лицо Утао расплывается, когда она целует его в губы…
Все. Провал…

***

По крыше барабанил дождь.
Икуто казалось, что он горизонтально висит в воздухе, а под ним проплывает земля. Последний раз Тсукиёми чувствовал себя так в далеком детстве, когда сильно простудился и провалялся несколько дней с температурой под сорок.
Раскалывалась голова. Именно эта боль выдернула его из липкого и муторного сна, где он сражался на крыше с Защитниками, а Аму кричала, что ненавидит его.
Икуто с трудом заставил себя открыть слезящиеся глаза. В комнате царил полумрак, шторы на окнах были задернуты, чье-то дыхание касалось шеи. Тсукиёми похолодел, понимая, что находится в комнате сестры.
Утао спала рядом, всем телом размазавшись по боку брата — светловолосая головка покоилась у него на груди. Одна ладонь была забинтована.
Осознание собственной наготы шокировало. Икуто попытался вскочить с постели, но стоило только дернуться, как сестра, проснувшись, повисла на нем, не давая возможности сбежать. Мгновения борьбы и он сдался, рухнув обратно на подушку.
По телу проходили волны нервной дрожи.
— Ты замерз? — ласково спросила Утао, прижимаясь еще крепче и натягивая одеяло повыше. Он промолчал. Его тело словно окаменело под ее руками. — Принести плед? — Зубы стучали. — Икуто?
— Что было во флаконе? — выдавил он из себя. Голос прозвучал хрипло и измученно.
Она безмятежно рассмеялась, целуя его в щеку.
— Я хотела соблазнить тебя.
— Что. Это. Было?
Утао снова беспечно рассмеялась, и Икуто впервые в жизни захотелось ее ударить.
— Любовное зелье.
— Утао, не зли меня.
Она насупилась.
— Не будь таким холодным, Икуто. Это правда любовное зелье. Я заказала специальную смесь у одного человека, по его словам она одуряюще действует на мужчин. Теперь я вижу, что это правда.
К горлу подкатила тошнота, и он, чудом оторвав от себя сестру, помчался в туалет. Захлопнув за собой дверь, он едва успел, чтобы его не вывернуло прямо на пол. Содрогаясь от спазмов, Тсукиёми слышал, как Утао стучится к нему.
— Икуто, все хорошо? Что случилось?
— Оставь меня в покое! — прорычал он, утирая рот тыльной стороной ладони. В горле стоял удушливый ком.
— Икуто…
— Уйди!
Сестра еще намного потопталась на месте, но после отошла от двери.
Он сжался в комок на полу, впившись зубами в свою руку. Его словно разорвали на части, а потом склеили наспех, неумело, и каждый шрам ныл и дергал. Всепоглощающая боль. Бессильная ярость. Ненависть. Больно даже дышать. По щеке скатилась слеза, затем еще одна… Тсукиёми крепче сжал зубы, чтобы не проронить ни звука. Хотелось, чтобы все оказалось неправдой, дурным сном...
— Икуто, ты в порядке, ня? — донеслось с другой стороны двери.
Он не ответил. Лишь прислонился спиной к стене, слегка стукнувшись головой. Вытер слезы, и вышел из туалета. Хранитель бросился к своему хозяину. Тот потрепал его по голове и побрел в комнату, подбирая свои вещи разбросанные по полу. Утао ушла в душ, и он спокойно смог одеться. Взгляд упал на сумочку, с которой сестра была на крыше. На всякий случай, зажав нос, Икуто осторожно достал оттуда яйца с хранителями.
— Выпустите нас! Аму-чан!
— Аму-тян!
Тсукиёми молча переложил хранителей в футляр своей скрипки. Йору крутился рядом, это мельтешение немного успокаивало.
— Икуто, что ты собираешься делать, ня?
— Я верну их Аму.
— Почему? Мы с таким трудом добыли их, ня.
Он хотел вернуть Мики и Су хозяйке, чтобы хоть немного очистить совесть. И плевать на «Пасху», на сестру… на все плевать! Мысль о том, что Аму ненавидит его, была невыносимой.
— Помолчи.
— Воруешь яйца? — прямо перед носом материализовалась Иру.
— Не твое дело, ня! — Йору показал ей язык.
Тсукиёми тихо фыркнул, поднимаясь на ноги. «Держать лицо» было трудно, его до сих пор била нервная дрожь.
— Икуто! — сестра выскочила из душа в одном полотенце. — Куда ты?
Икуто показалось, что сердце превратилось в раскаленную головню, пульсирующую обжигающей болью.
— Не трогай меня! — почти прокричал он, когда Утао попыталась схватить его за руку.— Пойдем, Йору, — уже тише добавил он и распахнул дверь квартиры.
— Иду, ня, — хранитель поспешил за ним.
— Ты опять пойдешь к Аму? Почему?! Почему ты всегда только с ней?! Почему ты не хочешь любить меня?!
Но Тсукиёми только хлопнул за собой дверью, не в силах выслушивать этот бред.

***

Икуто медленно брел под дождем, опустив голову. Он старался не думать ни о чем, но сознание словно издевалось — перед глазами представали картины произошедшего, а к горлу снова и снова подкатывала тошнота. Пока ему удавалось бороться с рвотными позывами.
Он ненавидел себя.
— Икуто, я замерз, ня, — пожаловался Йору, и Тсукиёми спрятал хранителя за пазухой.
— Я найду для тебя сухое и теплое место, — пообещал Икуто. — Как только покончу со всем этим.
Хранитель с несчастным видом стучал зубами.
Ноги сами вели его к дому Аму, и когда он остановился у ворот, одежда уже промокла насквозь.
Тсукиёми шагнул под козырек дома. Опустившись на одно колено, открыл футляр скрипки. Яйца тихо лежали рядом с инструментом. Но стоило Икуто содрать скотч со скорлупы, как хранители с воплями вырвались на свободу, торопясь покинуть Черного Кота. Он улыбнулся, глядя им вслед. На сердце стало немного легче.
— Йору, иди за ними.
Хранитель выскочил наружу, отчаянно размахивая лапками.
— Я не брошу Икуто, ня! — Тсукиёми невозмутимо щелкнул его по носу. — За что?!
— Слушай, что говорю.
— Ня… — уныло отозвался Йору.
— Я вернусь за тобой, — Икуто потрепал его по голове и, закрыв футляр, поднялся на ноги.
Шагнув из-под козырька, Тсукиёми обернулся. Хранитель так отчаянно смотрел на него, что сердце сжалось.
Махнув Йору рукой, он пошел прочь и через пару минут скрылся за плотной завесой дождя.

@темы: фанфики

---

Ключ от его замка part 1

[Laviko Weid]

Глава 1
Маски

Восторгов ради: из сказки в другую сказку,
Расставшись с ветрами, что нас сюда занесли.
И я, и ты… мы надели чужие маски,
Чтоб спрятать сияние наших невинных лиц.
Julber

Усталость, мешающаяся с чувством горечи, голубое небо над головой. Оно казалось неестественным, словно кто-то разлил по небосводу банку с детской гуашью. Ни одного облака. Только раскаленный воздух, вызывающий желание укрыться в тени, легкий ветерок, не приносящий облегчения, и шелест листвы дерева, растущего рядом с лавочкой, на которой устроился Икуто. Он сидел с отсутствующим взглядом, запрокинув голову к небу и вытянув пульсирующую болью правую ногу перед собой. Случайный прохожий мог бы принять его за пьяного. Рядом лежала скрипка, и парень механически барабанил по футляру пальцами.
Утао. Он не знал, почему именно сейчас вспомнил о сестре, почему все тревоги вылезли наружу именно здесь, в заполненном солнечным светом парке, после отвратительной драки, в которой Тсукиёми не одержал верх лишь потому, что подвернул ногу (какая нелепость!).
Они забрали Йору, а он думал об Утао. Не было сил даже пошевелиться. От невозможности преодолеть этот удушающий кокон из мыслей и чувств практически тошнило. Слишком тяжело, слишком много для него одного. А перед глазами снова и снова — заплаканное лицо сестры, в ушах — ее звенящий обидой голос, и губы обжигает воспоминание о совсем не сестринском поцелуе.
Он иногда думал: неужели Утао не понимает, что настойчивые попытки перевести отношения из родственных в романтические, только отдаляют их друг от друга, причиняют боль, заставляют его быть еще более холодным и замкнутым. С другой стороны, она, ослепленная своим обожанием, и не задумывается о том, какие чувства испытывает брат от этих домогательств. Икуто почти перестал улыбаться после того как отец покинул их. Она привыкла к его холодности и считает это нормой.
Он задумчиво коснулся губ пальцами, закрывая глаза.
Утао бегала за ним все детство, отпугивала девчонок, которые казались ей потенциально опасными, и, перейдя в старшую школу, парень вздохнул чуть свободнее. Потому что устал. Да, Икуто любил свою сестру, но не так как ей бы того хотелось. Он надеялся, что однажды она найдет себе другой объект любви, и все войдет в норму. Но время шло, а Утао по-прежнему сходила с ума, и Икуто принял единственно правильное решение — отдалился от девушки. Когда «Пасха» начала раскручивать сестру как певицу — постоянные фотосессии и концерты отнимали у нее максимум времени — избегать встреч стало намного легче. Если Утао звонила ему на сотовый, ответом обычно были продолжительные гудки; когда уговаривала встретиться — просьбы разбивались о молчание, а теплые объятия встречали окаменевшие от напряжения плечи и безразличный взгляд. Это причиняло ей боль, но он был непреклонен.
Порой казалось, что все это совершенно безнадежно и его охватывало отчаяние, а от безысходной ярости перехватывало горло. Тогда он играл. И скрипка надрывно плакала в руках Икуто вместо него, ведь мужчины не плачут.
«От кровных связей одни неприятности», — подумал он, с трудом меняя положение тела. Ноги затекли от неподвижного сидения, их уже начало неприятно покалывать.
Иногда ему хотелось поговорить с сестрой, объяснить ей, что так дальше нельзя, рассказать о своих чувствах, но он никогда не умел подбирать нужные слова, боялся сказать что-то не так и еще больше усугубить ситуацию.
Икуто вздохнул, посмотрев на проходящих мимо людей. Он безошибочно угадывал тех, кто давно лишился своего яйца сердца, и в глубине души немного презирал каждого из них. Они сами отказались от мечты для своего собственного комфорта, сами оставили то, что имело наибольшую ценность, предпочли плыть по течению — эти люди не заслуживали жалости.
Равнодушно переводя взгляд полуночно-синих глаз с одного прохожего на другого, Икуто заметил того, кого меньше всего хотел бы сейчас видеть. По дорожке шел изящный светловолосый мальчик, похожий на принца из детской сказки. Его лицо лучилось неподдельной радостью, потому что он держал за руку худенькую девочку с розовыми волосами. Возле обоих парили характеры-хранители. Рядом с девочкой — три.
Икуто тихо чертыхнулся, понимая, что сейчас он не в том состоянии, чтобы незаметно скрыться. Он сощурился, делая вид, что спит, и понадеялся, что Аму и Тадасе — а это были именно они — пройдут мимо. Надеялся, как оказалось, зря.
— Тсукиёми Икуто?! — опять эта нездоровая реакция.
Икуто приоткрыл один глаз, расплывшись в издевательской ухмылке.
— Снова ты, маленький король? Вижу, дорос до свиданий.
Как и предполагалось, Хотори и его спутница залились румянцем. Правда Принц быстро пришел в себя.
— Замолчи! Ты опять крутишься вокруг Хинамори-сан, кот-ворюга?! — воскликнул он, сжав кулаки.
Икуто только шире ухмыльнулся, вызвав новую бурю негодований.
— Негодяй, что ты здесь делаешь? — Кисеки, хранитель Тадасе, надменно отбросил полу красной королевской накидки и выпятил грудь, уперев руки в бока.
Тсукиёми всегда находил этот вопрос идиотским. Обычно после него хотелось либо съехидничать, либо сказать что-нибудь пошлое, однако сейчас он предпочел промолчать. Только сложил руки на спинку лавочки, устраиваясь удобнее.
— Икуто, — тихо произнесла Аму. — А где Йору?
Он едва не скрипнул зубами от досады. Что можно было ответить на это? «Его забрали люди из «Пасхи»? Ну уж нет! Иначе эта сердобольная девочка сразу броситься утешать его и предлагать помощь. Икуто не был против того, чтобы Аму его пожалела. Но оказаться в роли очередного «бедного и обездоленного» приятного мало. И парень снова промолчал.
— Икуто! Что-то случилось? — не сдавалась Хинамори.
— Отвяжись. Достала. — Сквозь зубы бросил он.
Тадасе вспылил. Шагнув вперед, он по неосторожности задел ногу Тсукиёми. Боль ослепила Икуто, а когда он пришел в себя Хотори уже валялся на земле, держась руками за грудь и хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.
— Тадасе-кун! — одновременно с хранителями воскликнула Аму, бросаясь к Принцу.
«В солнечное сплетение попал», — отметил Тсукиёми, морщась и растирая лодыжку.
— Дурак! — со слезами в голосе закричала Аму. — Зачем… — она запнулась. — Ты ранен?
Икуто не ответил, глядя, как девочка помогает Хотори сесть.
— Тадасе-кун, ты в порядке?
— Да, — он с трудом выдавил из себя улыбку, — все хорошо. Только отдышусь.
Нога словно была охвачена пламенем, хотя не так давно Тсукиёми почти не чувствовал боли. Он в последний раз дотронулся до пульсирующей точки и, переложив футляр со скрипкой на колени, заставил себя снова принять вальяжную позу.
Тадасе уже поднимался с земли, Аму суетилась вокруг него, как курица-наседка. Тсукиёми тихонько фыркнул, пряча улыбку, и подумал что, наконец, забыт, но не тут-то было! Убедившись, что Принц не пострадал, Хинамори снова обратила свое внимание на Икуто.
— Что с тобой произошло?
— Не твое дело, — неохотно буркнул он. — Уходи.
— Нет!
— Вот назойливая!
— Дай посмотрю!
— Нет.
— Икуто!
— Отстань.
— Дай мне посмотреть, что у тебя с ногой!
Ну почему эта девчонка просто не оставит его в покое, когда ему этого хочется? С тяжким вздохом Икуто сдался, понимая, что идти, куда бы то ни было, он пока не может, а споры затянутся до бесконечности.
— Делай, что хочешь.
Тадасе с Кисеки явно были не в восторге от происходящего, но открыто выказывать свое недовольство не решались.
Аму опустилась перед Тсукиёми на корточки и смущенно приподняла его штанину, осторожно дотрагиваясь пальчиками до распухшей лодыжки. У Хинамори, как оказалось, были очень нежные руки. Икуто почувствовал себя не в своей тарелке. Сейчас бы он с удовольствием отпустил пошлость, и пускай получил бы за это по голове или был назван «тупым котом», зато прошло бы ощущение неловкости. Но нужные слова не шли на ум.
— Тебе надо к врачу, — пробормотала Аму.
Молчание.
— Ты слышишь меня?
— Убирайтесь. Оставьте меня одного.
Хинамори вскочила на ноги.
— Ты не кот — ты упрямый осел!
Тсукиёми продолжал равнодушно смотреть в сторону.
— Хинамори-сан, — Тадасе взял ее за руку. — Пойдем.
— Но…
— Пойдем. С ним все будет в порядке, — Хотори мягко улыбнулся и потянул девочку за собой.
Искоса посматривая на удаляющуюся парочку, Икуто подумал, что Аму слишком часто оборачивается.

***

Ночь наступила удивительно быстро. Душная, с россыпью сверкающих звезд на темном бархате неба, стрекотом цикад и едва уловимыми, волнующими запахами. Он любил ночь, любил темноту, но раньше рядом всегда был Йору и они гуляли по крышам, а теперь он хромал по улице один, держась за заборы и стены. Было в этом что-то унизительное.
Икуто сам не заметил, как оказался возле дома Хинамори. В окнах второго этажа горел свет, а это означало, что Аму у себя. Но сейчас он не мог в два прыжка достичь ее балкона, чтобы постучать в стеклянную дверь. Икуто стоял, задрав голову вверх, и чувствовал себя почти калекой не способным на обычную вещь. Раньше одиночество радовало Тсукиёми — никто не дергал, не теребил, не задавал дурацких вопросов, не вис на шее — но даже в этом одиночестве его хранитель всегда был рядом.
Икуто чуть улыбнулся, глядя на теплый желтый свет, льющийся из окон. Там другая жизнь. И Аму другая — открытая, чистая, добрая. Именно эта искренность подкупила его. Каждый раз, чувствуя душевную боль, он стремился сюда всем сердцем. Наверное, потому что любил.
«Должно быть, она там с Маленьким Королем», — одернул себя Тсукиёми, но все равно поднял с земли небольшой камешек. Первый «снаряд» не долетел, а второй ударился о стекло с легким стуком, потом еще один. Аму выскочила на балкон, после того, как шестой камешек достиг своей цели.
— Икуто! — Хинамори была такой взволнованной, что он невольно улыбнулся. — Стой там! Никуда не уходи! — крикнула она и скрылась из виду, но даже отсюда Тсукиёми слышал топот ее ног по полу.
Он торопливо прохромал к лестнице, не желая чтобы девочка сразу наблюдала плачевное зрелище его передвижения. Как только он опустился на ступеньку, положив рядом с собой скрипку, из дома выскочила растрепанная и раскрасневшаяся Аму, завернутая в огромный халат, будто бы Икуто мог увидеть под бесформенной пижамой что-то не предназначенное для его глаз. Хранителей с ней не было.
— Икуто!
— Йо.
— Что случилось?! Как ты себя чувствуешь?
Икуто расплылся в ухмылке.
— А вдруг я просто соскучился?
— Не смешно! — возмутилась Аму. — Как твоя нога?
— Бывало лучше, — признал Тсукиёми, глядя в ночное небо.
В молчании прошло несколько томительных минут.
— Не хочешь зайти? — наконец предложила Хинамори.
— А что будет, если родители подумают, что я твой бой-френд? — ехидно заметил он, пытаясь скрыть неловкость. — Ты же встречаешься с Тадасе.
Хинамори вспыхнула и пробурчала, скрестив руки на груди:
— Родителей дома сейчас нет.
— М-м, — он ухмыльнулся шире. — И чем же ты предлагаешь заняться наедине?
— Дурак! Кошак неблагодарный!
Икуто только прищурил глаза, забавляясь привычной реакцией. Хинамори, забывшись, с воплями набросилась на него, и парень сжался в комок, вцепившись с пострадавшую лодыжку.
— Прости! Очень больно? — всполошилась Аму.
— Конечно, больно, — подтвердил Икуто, с трудом заставив себя выпрямить спину. — Бессердечная, — добавил он, пристально глядя на Хинамори, которая в самом деле выглядела пристыженной. — Ни грамма сострадания.
Аму взяла его скрипку и перекинула руку Тсукиёми через свою шею, помогая тому подняться.
— Пойдем.
Икуто оставалось только кивнуть.
Самым сложным оказалось подняться по лестнице, в остальном же все прошло гладко и они почти без приключений добрались до комнаты Аму.
Девочка положила футляр со скрипкой на пол, осторожно помогла Икуто сесть на кровать и принялась стаскивать с него ботинки. Через пару мгновений парень зашипел от боли.
— Прости! — снова всполошилась Аму.
Икуто наклонился, ловко расшнуровал обувь и снял ее.
И тут до Хинамори, похоже, дошло, что они остались наедине. Она уселась на расстоянии от своего гостя, теребя пояс халата. Тсукиёми не собирался облегчать ей жизнь и также сидел с безучастным видом.
— Икуто… а… это…
— Йору забрали люди «Пасхи», — прервал он ее жалкие попытки завязать разговор.
— Зачем? — встрепенулась Хинамори. — Почему ты сразу не сказал?
Икуто предпочел ответить только на первую половину вопроса:
— Йору — гарантия того, что я не сбегу.
— Сбежишь? — недоуменно пролепетала Аму.
— Моя работа в «Пасхе» — это уничтожение мусора …
— Мусора?
— Икс-яйца, — ровным голосом пояснил он, заранее предвидя реакцию на свои слова.
— Это не мусор! — закричала она. — Это чьи-то разбитые мечты. Их можно спасти!
«Добрая маленькая девочка. Эти люди сами способствуют тому, чтобы яйца сердец превращались в то, что называется яйцами «икс», а вы самоотверженно спасаете их. Как думаете, сколько раз они еще сойдут со своего пути? Откуда так уверены, что они вновь не уничтожат, то о чем мечтают? Неужели всю жизнь собираетесь исправлять чужие ошибки?» — однако спорить желания не было, поэтому Икуто продолжил:
— Мне дали новое задание.
Говорить было нелегко.
— Какое задание? — осторожно спросила Аму.
Он вздохнул и сцепил руки в замок.
— Я должен уничтожить характер-хранителей Защитников, — слова давались с трудом. — А в первую очередь твоих, Аму. — Она побледнела, прикрыла рот ладошкой, но Икуто безжалостно продолжил. — Вы слишком большая помеха для «Пасхи». Хотя моего отчима устроит, даже если хранителей лишишься только ты.
— Не может быть…
Повисло молчание, не в силах выносить тишину, чувствуя испуганный взгляд Хинамори, Икуто проговорил:
— Я отказался, и они забрали Йору.
Кажется, она облегченно выдохнула. Неужели она думала, что он согласиться на такое? Однако Йору по-прежнему у них и, кто знает, что будет дальше. Пока Икуто удавалось идти наперекор своему отчиму и Лорду, но сейчас, беспомощный, словно слепой котенок, он не знал, как поступить, как спасти своего хранителя.
— Что ты будешь делать?
Икуто не знал ответа на этот вопрос. Воцарилось молчание. Он беспорядочно скользил взглядом по предметам, гадая, куда делись характер-хранители Аму.
— Почему… — робко прервала тишину Хинамори. — Почему ты пришел именно ко мне?
И это выражение лица… Удержаться было просто невозможно.
— Потому что… — проникновенно произнес он, наклоняясь к Аму, отчего та зажмурилась, ожидая неизвестно чего. — Я люблю тебя.
— А? — от удивления она открыла глаза, покраснев еще сильнее.
Мгновение «гляделок», и Икуто получил подзатыльник.
— Ненавижу, когда ты врешь!
—По-прежнему не веришь мне, да? — протянул Икуто, усмехнувшись.
— Конечно, нет! Ты постоянно меня дразнишь!
В приоткрытую дверь влетели помятые Ран, Мики и Су.
— Ами такая шумная.
— Я уста-а-ала-а…
— Это было, словно в кошмарном сне.
Заметив незваного гостя, они застыли, а потом Су подлетела к Икуто.
— Что-то случилось?
«Если сегодня еще кто-нибудь спросит это у меня — я его ударю», — мрачно подумал парень.
— Могу я принять душ? — спросил он, проигнорировав хранителя.
— А… конечно. Я отведу тебя.
Выходя из комнаты не без помощи Аму, Икуто чувствовал, что спину ему буравят три взволнованных взгляда.
— Как насчет того, чтобы помочь больному? — скроив физиономию, которая должна была изображать серьезность, проговорил Тсукиёми.
— Э?
— Принять душ.
Аму вспыхнула до корней волос и почти сразу дом огласила звонкая пощечина. Икуто изумленно приложил ладонь к горящей от удара щеке:
— Больно же!
— Будешь знать, как непристойности предлагать! Я за тебя волнуюсь, а ты… Извращенец!
Икуто изо всех сил старался не рассмеяться.
— Будешь такой агрессивной — никто замуж не возьмет, — хмыкнул он.
— Не твое дело! Заткнись! — не выдержав, Аму втолкнула Тсукиёми в душевую кабинку. Потом, ненадолго оставив парня там одного, вернулась уже с чистыми вещами. — Вот тебе папин халат, вот полотенце, — она сунула их в руки Икуто и поспешно покинула помещение.
Он отложил от себя принесенные вещи, неторопливо разделся. Глянув мельком на ногу, Тсукиёми понял, что лодыжка распухла еще сильнее, вены вздулись. Икуто вздохнул и включил душ. Это было настоящее блаженство — освежиться после жаркого дня. Подставляя лицо под прохладные струи воды, он подумал, что родители Аму вряд ли будут рады незваному гостю. Наверняка предложат отправиться в больницу. Интересно, как им объяснить, что ему туда ни в коем случае нельзя? Икуто предпочел бы как в прошлый раз не показываться родственникам Аму на глаза и не беспокоить их попусту, но девочка точно не захочет снова обманывать, учитывая, что тогда мама на нее обиделась. Тсукиёми выключил воду, вытерся, надел халат и, хромая, направился в комнату.
Но взявшись за ручку, замер. Из-за двери доносилось милое воркование Су:
— Аму-тян, не беспокойся, твоя мама все поймет.
— Да, Аму-чан, все будет хорошо! Ты сможешь все ей объяснить! Go-go, Аму-чан! — звонкий голосок Ран лучился уверенностью.
Наверное, для каждого, у кого есть характеры-хранители, эти маленькие существа становятся как дети. Чем-то родным и таким близким, что ближе уже и некуда. Он бы все отдал, чтобы Йору сейчас оказался рядом.
— Да меня вовсе не это беспокоит! — возмутилась Аму.
— А что же? То, что полуголый Икуто сейчас придет в твою комнату?
— Мики!!!
Тсукиёми усмехнулся и повернул ручку. В комнате в мгновение ока воцарилась тишина. Аму сидела на кровати, сжав руки в кулаки на коленях, ее лицо могло соперничать по цвету со спелым помидором. Характер-хранители парили рядом, с опаской посматривая на Черного Кота. Он зашел внутрь и, лениво вытирая волосы полотенцем, притворил за собой дверь.
— Я кажется свою одежду в душе забыл, — проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Я… я принесу! — воскликнула Аму и с такой скоростью пробежала мимо, что чуть не сбила Икуто с ног.
Он проводил девочку удивленным взглядом и, дохромав до постели, улегся поперек нее, положив руки под голову.
— Тебя что-то беспокоит? — Су опустилась на его плечо, расправила юбочку и мило склонила головку на бок.
Икуто скосил на нее глаза.
— С чего ты взяла?
— У тебя печальное лицо. Это потому что Йору не с тобой?
— Все в порядке.
Аму вбежала обратно в комнату с таким видом, словно за ней гналось стадо разъяренных бизонов.
— Вот вещи, — сказала она, бросив их на стул. — Надо перебинтовать твою ногу.
Он послушно сел и Хинамори нерешительно опустилась перед ним на пол. Примерно через минуту молчания, не дождавшись никаких шевелений со стороны девочки, Икуто спросил:
— Что-то не так?
— Я никогда раньше этого не делала, — с несчастным видом произнесла Аму.
— Ну ты и неумеха! — рассмеялся парень.
— Можно подумать ты все на свете умеешь!
— Нет, но за свою жизнь бинтом пользоваться научился.
— Я в отличие от тебя не дерусь в подворотнях, кот облезлый!
— Не беспокойся, Аму-тян, — умиротворенно улыбнулась Су, прерывая назревающую ссору. — Предоставь это мне.
Заколка на голове Аму вспыхнула, рассыпавшись искрами, и превратилась в зеленую трефу, такую же, как на голове ее хранителя. Хинамори туго перебинтовала его лодыжку и с улыбкой склонила голову на бок, созерцая плоды своих трудов. Ее заколка снова стала прежней.
Икуто улегся обратно, наблюдая за Мики, рисующей его. Хранитель выглядела смущенной, но вполне довольной жизнью.
— Ты хочешь есть? — спросила Аму.
Аппетита не было, и Тсукиёми отрицательно покачал головой.
«Надеюсь с Йору все в порядке», — пронеслось в голове.
Видимо, он действительно выглядел печальным, потому что Хинамори тронула его за рукав.
— Икуто… — позвала она, робко присаживаясь на край кровати.
— М?
— О чем ты думаешь?
Икуто фыркнул и ответил:
— Какова твоя площадь в поцелуях.
Тишина, а потом возмущенный вопль:
— Ну вот, опять! Ты достал меня!
Внизу хлопнула дверь и Аму почти испуганно встрепенулась.
— Родители. Я сейчас! — она бегом выскочила из комнаты, а Икуто взволнованно сел. Ему совсем не хотелось кого-то беспокоить, тем более мама Аму казалась такой хорошей. Тсукиёми машинально сцепил руки в замок, и тут же до него дотронулись маленькие ладошки.
— Не волнуйся, — попыталась подбодрить парня Ран.
— Все будет хорошо, — проворковала Су, поднимая вверх пальчик.
Икуто выдавил из себя улыбку, и все три хранителя просияли неподдельным восторгом.
На лестнице послышались голоса.
— Мама, но ему правда некуда идти.
— Нет. Мальчик в твоей комнате… Недопустимо!
— Но, мам…
Дверь распахнулась и на пороге появилась невысокая женщина с каштановыми волосами, собранными на затылке в хвост. Ее глаза так грозно сверкали, что Икуто невольно сжался. Хранители с испуганным писком взмыли под потолок, чтобы оказаться на безопасном расстоянии.
— Молодой человек, в нашем городе полно отелей, а если ты опять болен, то следует обратиться в больницу.
— Хорошо, — он послушно поднялся, но сделав шаг, не упал лишь благодаря тому, что успел схватиться за спинку кровати.
— Мама, пожалуйста!
Женщина молчала, а Икуто старался не смотреть в ее сторону. С трудом дойдя до стула, он взял свои вещи и столкнулся с проблемой. Чтобы переодеться, нужно было остаться в одиночестве, а предоставлять ему это одиночество, кажется, никто не собирался. Он поднял голову и понял, что мать Аму смотрит на него уже не сердито, а обеспокоенно.
— Икуто-кун, я могу связаться с твоими родителями?
— Нет. Они умерли.
Это была не совсем ложь, ведь отец пропал без вести, а мать умерла для него, как только вышла замуж во второй раз.
Женщина устало приложила руку ко лбу.
— Но тебя же кто-то воспитывает.
— Отчим.
— Я бы хотела позвонить ему и попросить забрать тебя.
— Не нужно. Я сам дойду, — Икуто отвернулся, стискивая одежду в руках. — Не беспокойтесь.
Он уже прикидывал, куда можно отправиться спать. В городе полно укромных уголков, а на улице тепло и он точно не замерзнет. Другое дело, что добраться до этих мест хромому коту довольно-таки сложно.
— Икуто-кун, ты сбежал из дома?
— Нет.
— У вас с отчимом плохие отношения?
— Нет, все в порядке.
Мать Аму тяжело вздохнула.
— Я не могу отпустить тебя одного на ночь глядя. А если что-то случиться? Другое дело, что скажет папа… — она укоризненно посмотрела на дочь, которая стояла низко опустив голову. — Икуто-кун, какие у тебя отношения с моей дочерью? Вы друзья?
Он пристально посмотрел на Аму и вновь перевел взгляд на ее мать.
— Да. Должно быть, друзья.
— Ну хорошо. Можешь переночевать у нас, — сдалась женщина и добавила, обращаясь к дочери: — в кладовке был старый футон*, если выбить пыль, то вполне можно на нем спать.
— А как же папа?
— Папу я беру на себя, — женщина подмигнула и вышла.
Аму выглядела несчастной.
— Прости, я не хотел, чтобы так вышло, — Икуто, бросив вещи обратно на стул, вернулся на кровать.
Девочка покачала головой:
— Ничего страшного.
Он закрыл глаза, стараясь прогнать чувство вины. Получалось не особенно хорошо.
— Я так испугалась! — взволнованно пропищала Су.
— Мне всегда казалось, что мама Аму-чан более милая, — поделилась своим наблюдением Ран.
— Отчитать такого симпатичного котика… — тихо добавила Мики.
Тсукиёми усмехнулся.
— Сестла, сестла, покази мне своего бой-фленда! — раздался в коридоре детский голос.
— Ами! Он мне не бой-френд!
Икуто повернулся на бок, подложив руку под голову.
— Ну покази! — не уступал ребенок.
— Он спит! — зашикала на нее Аму.
— Сестла, ти плотивная!
Голоса постепенно стихали, доносясь словно через вату, и Икуто сам не заметил, как задремал.

***

Проснулся он от страшного грохота и подскочил на кровати. Сердце колотилось в горле. На полу, рядом с поваленным стулом, живописно растянулась Аму.
— До чего ты неуклюжая, мелкая.
— И-извини! Я не хотела тебя будить!
Дверь в комнату была распахнута настежь. Проследив за удивленным взглядом гостя, девочка тяжко вздохнула, поднялась на ноги и, прошлепав к кровати, плюхнулась на нее.
— Это папа настоял.
— Ты про дверь? — на всякий случай уточнил Икуто.
— Да. Он вообще хотел сначала ночевать вместе с нами, потом караулить в коридоре… В общем, договорились, что оставлю дверь открытой. Он будет проверять все ли… — она густо покраснела и еле слышно пролепетала, — …в порядке.
Икуто, все еще чувствуя себя немного виноватым, потянулся и широко зевнул.
— Я подумала вдруг тебе что-нибудь понадобиться, а ты не сможешь попросить… — ее щеки пылали. — Гостиная ведь на первом этаже… — осознав что сказала, Аму отчаянно замахала руками. — Не бери в голову. Ерунда!
Икуто лишь улыбнулся и, скатившись с края кровати, упал прямо на расстеленный футон.
— М-м…
Воцарилась тишина. Икуто мог расслышать каждый вдох Аму, он ожидал, что девочка заговорит, но та молчала. Наверное, действительно хотела спать.
В окно было видно убывающую луну, казавшуюся неправдоподобно большой. Серебристый свет лился в комнату, придавая ночи романтический оттенок. Икуто тихонько фыркнул, подумав, что запахи цветов, влетающие в приоткрытое окно, и стрекот цикад только усугубляют это ощущение.
— Эй… — тихо позвал он.
— Что? — так же тихо ответила она.
Икуто сел и положил скрещенные руки на край кровати, устроив на них подбородок.
— Ты правда встречаешься с Тадасе?
Аму подскочила, натягивая одеяло до подбородка.
— Ты чего это так внезапно?!
Икуто пристально вглядывался в ее лицо. Очаровательная смущенная девочка, которая совсем не понимает его. Да и как ей понять, если он не позволяет приблизиться? Только дразнит, потому что она забавно сердится. Откуда этому ребенку может быть известно о том, что он действительно ревнует ее к Тадасе.
Икуто немного завидовал ей, но в то же время был рад, что ее проблемы сводятся к выбору между несколькими мальчиками и небольшим школьным конфликтам. Море друзей, у ног самый желанный парень школы, полноценная семья и любящие родители — что еще нужно для счастья? У нее всегда есть крыша над головой, и хочется возвращаться домой по вечерам.
Он бы сделал все, чтобы до самого конца в ней осталась наивность и вера в лучшее, но это невозможно. Жизнь рано или поздно расставит все по своим местам.
Видимо что-то такое отразилось у него во взгляде, потому что Аму дотронулась до его руки.
— Икуто?
Эта жалость смущала его. Тсукиёми отпрянул, усаживаясь на футоне, стараясь меньше двигать больной ногой и машинально ища глазами свой инструмент. Он лежал там, где его оставила Аму — на полу, у изголовья кровати. Икуто коснулся футляра. Он ненавидел эту скрипку, но никогда бы и ни за что не расстался с ней, потому что это единственное что осталось ему от отца. Напоминание о тех временах, когда он играл им с Утао, и сестра не думала, что влюбилась в брата. Можно было ничего не бояться и чувствовать себя в безопасности. Когда отец ушел Икуто показалось, будто рухнула стена, защищающая их от внешнего мира. И тогда ему пришлось стать этой стеной.
— Эта скрипка дорога тебе? — Аму легла на живот, подперев голову руками.
Икуто усмехнулся, порой ему казалось, что она читает его мысли. Правда, не в том направлении.
— Она для меня, как любимая женщина, — Тсукиёми ухмыльнулся чуть шире, открывая футляр и чувственно проводя пальцами по грифу. — Никто не сможет ее заменить, — Аму вспыхнула. — Ты чего покраснела? Совсем еще дитя.
— И ничего я не покраснела! Извращенец!
Пусть все остается на своих местах. Они слишком разные, а у него излишне много проблем, чтобы вовлекать в это любимого человека.
Он закрыл футляр, подвинул поближе и лег, не убирая с него ладони. Тоска по Йору становилась все невыносимее. Даже если бы хранитель сейчас спал, можно было бы прижать яйцо к груди, чувствуя какое оно теплое. Он никогда не позволял себе подобного, но сейчас хотелось.
— Икуто, что ты будешь делать теперь? Как ты собираешься спасти Йору?
— Я не знаю, — глухо отозвался он.
— А…
— Я разберусь со своими неприятностями. Спи… Аму-тян.
Он сам не знал, зачем так обратился к ней, но девочка, конечно же, смутилась, прячась под одеяло с головой.
«Всегда бы была такой сговорчивой», — Икуто перевернулся на спину, разглядывая помещение. Взгляд, то и дело останавливался на яйцах, лежащих в корзинке на столе. Желание дотронуться до хранителя было почти невыносимым. Тсукиёми тихонько сел, косясь на Аму. Конечно, она не могла так быстро заснуть, но все же он надеялся, что не привлечет внимания. Икуто как можно бесшумнее добрался до стола и взял в руки зеленое яйцо.
— Что случилось? — сонно спросила Су, высунувшись из своего убежища.
— Тш-ш… — он приложил палец к губам, осторожно укладываясь обратно на футон.
Почему-то именно она, казалась ему более понимающей, и парень не ошибся. Внимательно посмотрев на Икуто своими зелеными глазищами, Су улыбнулась и скрылась в яйце, позволив положить себя рядом.
Он погладил теплую скорлупу пальцами, сразу почувствовав себя спокойнее, и заснул прежде, чем успел о чем-либо подумать.




* Футон (яп.) — лежанка.

@темы: фанфики

---

Ие неора бахошаха

[Laviko Weid]

Название: Ие неора бахошаха
Автор: Laviko A. Weid
Бета: Mir Charime
Категории: джен
Жанр: drama
Пейринги: нет
Рейтинг: PG
Размер: мини
Текст задания: «Колдовство, говорящие духи со злой колдуньей. Возможно, на тему: отчего она стала "злой и недоброй", можно фэм-слеш, только не высокого рейтинга (R)».
Картинка –

тык

!
От автора: Хочу сердечно поблагодарить: Silina Black, за позволение использовать дневниковые записи в этом рассказе (thank you, honey! ), моего дорогого муза, за блестящую идею, подкинутую в тот момент, когда я билась башкой о клаву, не зная, что писать по заданной теме и Mir Charime, за предложенную помощь с редактурой. Солнце, я знаю, ты слышала это тысячу раз, но я все равно скажу: Ты — чудо! Работать с тобой одно удовольствие! .
Также хочу поблагодарить кота, собаку и попугайчика (которого у меня нет).
Приятного всем прочтения!
(=
Кстати, это писалось еще до того, как я начала работу над путеводителем, так что тут полно нестыковок с основной историей.
Дисклаймер: «а в дисклаймере запишем: все мое идите нафиг!» ©
Размещение: запрещено
Статус: закончен

Я стою на краю у непрочных перил,
Позабыв о жестокой ноябрьской стуже.
Темнота, что дремлет где-то внутри,
Говорит с темнотою снаружи.
Как наивно-бесстрашны
Мои новые черные крылья…
Flёur

Иногда мне становится любопытно, что представляют себе люди, произнося слово «ведьма». Старую уродливую женщину с нечесаными седыми патлами, метлой в руках и хэллоунской тыквой подмышкой? Или обольстительную красавицу с темными глазами, чарующей улыбкой и глубоким, завораживающим голосом, сладким как сам грех?
Впрочем, ныне я не подхожу под эти описания, хотя вы бы назвали меня ведьмой, узнай мою силу. Или чудовищем. Но мнение людей меня не интересует, в конце концов, вы просто деградирующая ступень эволюции. Вы можете сейчас закатить глаза, костеря «эльфов восьмидесятого уровня», однако потом не огорчайтесь, если вам на голову прилетит кирпич. Совершенно случайно, конечно.
Нет, я не ведьма, но там, откуда я родом мое имя до сих пор вызывает трепет.
Меня зовут Черной Силиной.
И я расскажу вам почему.



«Свет в любой ситуации остается Светом. Все остальное – ежеминутные блики».

из дневника Силины
Итанай
10 962 г. от смерти Повелителя

Этой осенью Линная была особенно прекрасна. Листья уже приобрели нежно-золотистый оттенок, который в скором времени должен был смениться красным. И белые домики, укрытые этой невесомой желтизной, как полупрозрачной вуалью, казались игрушечными. Увитые цветами обзорные башни сейчас тоже казались золотыми, и хотя лепестки карминных и бледно-розовых цветков валлис уже опали, вьюн не потерял своего великолепия.
Михаэль любил осень.
Он сидел на бортике фонтана, наигрывая на флейте быструю невесомую мелодию, но, не смотря на непринужденную позу, внутри словно сжималась пружина. Юноша напряженно следил за сиротами, затеявшими игру в салки. Хлопанье крыльев и смех разносились над поляной, когда Светлые гурьбой взмывали в закатное небо, метаясь там смазанными темными силуэтами.
Сегодня с ними была Силина. Неизвестно, что толкнуло ребят принять ее в игру, но Михаэль нервничал, готовясь в случае чего встать на защиту подруги.
Он убрал флейту от губ, любуясь тонким профилем Сил — она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, давая фору своим «жертвам» и выглядела такой счастливой…
В последнее время Михаэля мучили сны. Мокрые, жаркие, после которых он просыпался весь в поту, с бешено колотящимся сердцем и долго вжимался ноющей плотью в постель, а горящим лицом в подушку. Он не помнил подробностей, но гладкие волосы Силины, черным пятном мелькающие среди белокурых головок, пробуждали волнующие образы и Михаэль краснел, ругая себя за желания недостойные Светлого.
Силина... Он не мог не думать о ней. Диковатая, похожая на пугливого зверька, неизбалованная заботой и лаской — она отталкивала от себя всех, но Михаэлю доверяла безоговорочно. Лишь рядом с ним она раскрывалась, выплескивая боль, которую он не мог облегчить, но мог на время уменьшить. Не похожая на других, она была бы чужой и среди Темных, не то что среди сирот — некоторым из которых не исполнилось и шести тысяч1</>. Для них, еще четко делящим мир на черное и белое, Силина казалась монстром.
Являясь плодом запретного союза Темного и Светлой, клейменной позором предательства, Силина была несчастна как никто. И то, что по всем законам природы, полукровка не могла появиться на свет2, лишь добавляло ощущения того, что ее рождение ошибка.
Михаэль поднялся с круглой чаши фонтана, плеснул себе в лицо прозрачной водой и, заткнув флейту за пояс, собрался присоединиться к игре. Но, обернувшись, понял, что ситуация переменилась.
Светлые как камни стремительно падали с неба, заставляя Силину испуганно пятиться от них, на ее крыльях, белоснежных еще утром, расплывались черные пятна. Михаэль молниеносно метнулся вперед и заслонил Сил, успев принять на себя ментальный удар от Авеля3.
— Опять ты защищаешь ее? — рыкнул тот, едва удержавшись от того, чтобы не попытаться оттолкнуть юношу со своего пути. Впрочем, Авель понимал, что это бессмысленно — противник хоть и был ниже на целую голову, но куда более широк в плечах и развит физически. — Она недостойна этого!
— Ты считаешь себя достаточно умудренным опытом, чтобы судить, кто чего достоин? — Михаэль, не глядя, нашел руку Силины за своей спиной и крепко сжал тонкие пальчики.
— Взгляни на ее крылья! — выкрикнула одна из девушек, тыча пальцем в сторону Сил. — Еще ни у одного из Светлых не бывало черных перьев!
— Свет должен судить по поступкам, а не перьям. Если бы вы не травили ее…
— Ее поступки говорят сами за себя, — перебил Авель, вздергивая верхнюю губу, отчего стала видна щель между передними зубами. — Ты же знаешь, что вчера она скинула Тиану с дерева и та едва не разбилась! Крылья — это отражение нашей сути, мыслей и душ. Ее душа уже покрывается пятнами, чернеет вместе с каждым потемневшим пером. Ты защищаешь ее, а должен защищать своих собратьев. Михаэль, ты старше меня, но настолько глуп, что не понимаешь, что Силина опасна?
Михаэль вскипел:
— Это ты не понимаешь, что если бы вы не обращались с ней так, словно она какая-нибудь сизира4 — не было бы никаких черных перьев!
Силина неожиданно выдернула у него свою руку и, прежде чем кто-то успел сказать что-то еще, взмыла в темнеющее небо, мгновенно скрывшись за деревьями.
Михаэль бросил неодобрительный взгляд на сирот, сгрудившихся вокруг долговязого Авеля, и схватился за прозрачный кристалл, висящий на шее. Шнурок натянулся, когда он сжал его взмокшей ладонью и с едва слышным шелестом появились крылья. А спустя миг Михаэль уже вспорол воздух, устремляясь на поиски Силины.

«Я непреодолимо приближаюсь к запретной черте...»
из дневника Силины
Лидий
10 962 г. от смерти Повелителя

Он почти бесшумно опустился на землю возле поваленного дерева. Силина не шелохнулась, хотя обычно ее тончайший слух улавливал даже звуки шороха одежды или легкого дыхания. Что уж говорить про хлопанье крыльев, отчетливо различимое в вечерней сонливости леса, и раскрывшее его приближение задолго до того, как босые ноги утонули в мягкости мха.
Силина сгорбившись сидела на заросшем валлис стволе, пряча лицо за ровно обрезанными прядями волос; под ее ногами было разбросано больше дюжины черных перьев. Она теребила кристалл в пальцах, вздрагивая от рыданий — какой маленькой казалась ее спина без крыльев! Михаэль понимал, что произошло на поляне — перья потемнели еще вчера, когда она столкнула Тиану с ветки, но Сил скрыла их магией. Однако маскировочные чары недаром считались ненадежными, если забыть про них и сконцентрироваться на чем-то другом они рассеивались сами собой.
Михаэль отработанным до автоматизма движением схватился за кристалл и тоже дематериализовал крылья, осторожно опускаясь рядом с подругой.
— Не смотри… — сдавленно произнесла она, не поднимая головы.
— Мне все равно какого цвета твои крылья, — Михаэль привлек Сил к себе, и она тут же уткнулась лбом в его плечо, сотрясаясь от беззвучных рыданий. — Я думаю, мне все же стоит поговорить с наставниками в приюте.
Силина замотала головой, цепляясь за его белоснежную рубашку.
— Ну почему ты упрямишься? Они бы прекратили эту… травлю.
— Ты не понимаешь, Михаэль, они же правы. Я — чудовище! — захлебываясь слезами, выкрикнула она.
— Ты не чудовище, Сил. Тебе это вбили в голову…
— Почему я не могу жить с отцом? Почему он не заберет меня к себе? Я ему не нужна? Или он тоже мертв, как и мама, но мне не говорят об этом? Я не хочу в приют! Я не хочу там жить!
— Тш-ш… — Михаэль крепче прижал ее к себе, поглаживая по волосам, и стараясь успокоить. — Он Темный — Светлые не отдадут тебя ему.
— Да лучше жить с Темным, чем с ними! — Сил попыталась вырваться, но почти сразу обмякла, всхлипывая.
— Не говори так, — прошептал, он, укачивая ее в объятьях. — Скоро твое совершеннолетие и ты сможешь уйти из приюта.
— Мне некуда идти… — едва слышно произнесла Силина.
— У тебя есть я, а я тебя не оставлю.
— Твои родители не пустят меня на порог.
— Не думай сейчас об этом. Тише… тише… Не плачь.
«Я люблю тебя…»



«..в приют мы возвращались рука об руку. И когда Силина посмотрела на меня, перед тем как скрыться за дверью, сердце дрогнуло от теплоты и благодарности, что таилась в ее светлых глазах».

Из дневника Михаэля
Ливон
10 962 г. от смерти Повелителя

Приют — большое здание с пятью этажами и миниатюрным флюгером на крыше — стоял в центре поселения, чтобы в случае нападения дети оказались под защитой старшего поколения. Комнат было достаточно и для сирот и для их наставников, также имелись классы, игровые и столовая. Детей селили по трое, но одной девушке не нашлось соседей по комнате.
Силина сидела на подоконнике, щурясь на мягкий солнечный свет, пронизывающий густую крону огромного дерева, растущего за окном. Острые листочки этого исполина блестели серебром на свету. Раз в триста лет дерево покрывалось крупными золотыми цветами, которые к вечеру опадали на землю множеством бархатистых лепестков. Сил слышала, что они могут исцелять душевные раны, не зря же в день цветения Светлые устраивали шумный праздник.
Мысли ее были не столь безоблачны, как это утро. Через несколько дней она должна была покинуть приют, под крышей которого прожила без малого уже пять тысяч девятьсот девяносто девять лет. И пусть это место не стало ее домом, но идти было некуда. Все что она знала о своем отце это имя. Мародар — звучало красиво и внушительно, но не говорило ни о чем. Где искать? В какой стороне? А, главное, ждут ли ее там, куда так рвется сердце?
Михаэль больше не заикался о том, на что намекнул в лесу, и Силина решила, что он всего лишь пытался успокоить ее.
Каждая дана5 неумолимо приближала ее к страшному моменту, и на душе было муторно и как-то… липко.
Легкая и быстрая музыка прервала печальные размышления и Силина вскинулась, расцветая робкой улыбкой.
— Михаэль! — крикнула она, заметив друга, сидящего на одной из веток дерева.
— Доброе утро, Сил, — откликнулся он, прерывая игру на флейте. — А ты сегодня ранняя пташка.
Михаэль ослепительно улыбнулся и Силина невольно залюбовалась. Взлохмаченные ветром вьющиеся волосы едва доставали ему до плеч, выгоревшие, они казались почти белыми в сочетании со смуглой кожей, а голубые глаза сверкали добродушным весельем.
Сил невольно улыбнулась в ответ:
— Решила сделать исключение в связи с приближающимся днем рождения.
Он задорно хмыкнул, поднимаясь на ноги, и, легкими шагами пройдя по ветке, ловко спрыгнул на подоконник.
— Между прочим, для этого существует дверь! — притворно возмутилась Сил, уже повиснув у него на шее.
Михаэль с трудом удержал равновесие и, улыбаясь, обнял ее одной рукой, ища что-то в кармане брюк.
— Смотри, что я тебе принес.
Сил с любопытством отстранилась, чтобы увидеть блеснувшую на ладони черную монетку диаметром не больше двух вилин6 и изображением даймиры7.
— Линар?! — она схватила монету.
С обратной стороны была выбита фраза: «יהי נהורא בחשכה»
— Ие неора бахошаха… — прочла Силина. — Да будет свет во мраке, — произнесла она уже на общем языке. — Потрясающе… Я никогда не держала в руках ничего крупнее дирана. Где ты взял его?
— Отец сегодня прибыл из Силамины — менял накопленные мною средства на более крупные монеты.
— Ты накопил так много?.. — пробормотала Сил изумленно.
— Не много, но монет хватит, чтобы купить небольшой домик на окраине столицы и жить там… с тобой.
Силина обмерла, изумленно глядя на посерьезневшего Михаэля, и не верила, что это не сон.
— Ты… не шутишь?
— Нет. Ты хотела бы жить со мной?
На глазах выступили слезы, и чтобы скрыть это она уткнулась лбом в его плечо, крепко сжимая монетку в кулаке. Михаэль привычно обнял ее.
— Ну что ты? Не плачь.
— Спасибо… спасибо… — захлебываясь в словах, бормотала Сил. — Ты не представляешь насколько важно для меня. Спасибо…
— Тише, успокойся.
Некоторое время молчание нарушали лишь тихие всхлипывания, а потом Михаэль заговорил:
— Знаешь, я читал в книге, что в одном из миров-тюрем осенью проходит праздник, Люди вырезают на больших оранжевых овощах лица и ходят от дома к дому в карнавальных костюмах, требуют у хозяев сладости. А некоторые из обитателей мира пытаются «вызывать духов» и беседовать с ними, — он не сумел сдержать смешок. — Я когда читал, подумал, что тебе бы подошел костюм ведьмы.
— Ведьмы? — переспросила Сил, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Кто это?
— Это необычные женщины, обладающие большой силой, очень притягательные для мужчин. Они носят мантии и остроконечные шляпы. А еще летают на метле.
— На метле? Как пошло, — Силина фыркнула и высвободилась из объятий.
Михаэль собрался что-то ответить, но снизу раздался веселый оклик:
— Эй, вот ты где! А я тебя повсюду ищу. Надо было сразу идти к вам под окна, так и знал, что ты опять с Силиной воркуешь.
Внизу, приложив к васильковым глазам ладонь козырьком, стоял парень. В светлых волосах, на вид воздушных и мягких, как у маленьких детей, запуталось солнце.
— Кармион, доброе утро! Сейчас спущусь, — Михаэль махнул ему и положил руку на кулак Сил с зажатым в нем линаром. — На день рождения тебя будет ждать большой сюрприз. Не грусти.
И спрыгнул вниз, прежде чем девушка успела выпытать у него подробности.



«В каждом живет добро. Даже в тех, кто стоит против нас. Где-то в глубине сердца каждого из них лежит небольшое семечко, из которого может вырасти цветок. Ему лишь необходим для роста солнечный свет. Этим светом являемся мы, наша обязанность его вскармливать».

Книга Света

— Вот Дьявол! Куда же он делся? — Силина вытащила ящик из своего стола и перевернула его. Вещи разлетелись по полу, несколько цветных бусин ускакали под кровать и она, чертыхаясь, полезла за ними. Ударившись головой и не вытащив их оттуда, Силина обиженная и раздраженная на весь свет уселась посреди комнаты, скрестив руки на груди. Сердито побарабанив пальцами по предплечью, она еще раз окинула взглядом бардак, наведенный ею меньше чем за крал, и тут услышала шум в коридоре. Поднявшись на ноги, она приоткрыла дверь и, выглянув из комнаты, увидела, что Светлые столпились вокруг Авеля, глядя на что-то в его руках. Силина нахмурилась, терзаясь смутными сомненьями, но когда на свету блеснул черный металл, сомнения ее оставили.
— Отдай мой линар! — потребовала Сил, ткнув Авелю кулаком в лопатку. — Ты украл его у меня!
Парень задохнулся от возмущения:
— Думай, что говоришь! Светлые не крадут! Я нашел эту монету в коридоре вчера вечером.
— Отдай! Это мое!— Силина потянулась за линаром, но Авель спрятал руку за спину.
— Светлые должны делиться. У нас все общее! — и добавил, смутившись своей запальчивости. — Кроме женщин. Может, ты сама украла деньги? Только у тебя тут черные перья!
— Вовсе нет! Мне Михаэль подарил! Отдай! — Силина снова метнулась к Авелю, но тот отступил, не давая до себя дотянуться. Светлые окружили их, с интересом ожидая развязки.
— И откуда у сына бедного целителя такие деньги?
Сил застыла, буквально чувствуя, что глаза наливаются кровью.
— Отдай немедленно или я убью тебя! — голос изменился, стал ниже, в нем проскользнула хрипотца и уверенность в том, что сказанное не просто слова.
Увидев, как встопорщились черные волосы, как Силина потянулась к своему кристаллу, в котором — он знал — уже давно был едва различим черный пузырек, Авель испуганно швырнул ей линар.
— Да подавись ты им, темное отродье!
Но было поздно.
— Михаэль прав — это травля. Вы все здесь такие беленькие, чистокровные, — прошипела Силина, медленно надвигаясь на Авеля. — Лишь я полукровка. Да еще и бастард.
— Ты метис, — пискнул кто-то из толпы, за что сразу же отлетел к стене и сполз по ней в беспамятстве.
— Только животные забивают детенышей, которые не так выглядят, не так пахнут. А если вы кидаетесь на меня, только за то, что я другая, чем вы лучше животных с их примитивными инстинктами? Где ваш свет, где ваше хваленое подавление темных желаний, о котором мне прожужжали все уши?
— Не подходи! — завизжал Авель, поняв, что бежать некуда.
— Чем вы лучше тех же людей?
— Мы не убиваем себе подобных! — истерично выкрикнул кто-то еще.
— Да? Тогда я буду первой, — Сил сжала горло Авеля, и отвела назад вторую руку, на которой медленно вытягивались изогнутые когти. — Хотя — ах, да! — она расплылась в ядовитой улыбке, — я же не Светлая. И имею полное право умыться твоей кровью.
— Что здесь происходит? — в конце коридора появилась наставница Юлиана. Повязанный вокруг пояса белый передник говорил о том, что женщина только с кухни. — Силина?
Мелькнули в воздухе черные волосы, и девушка молниеносно скрылась в своей комнате, хлопнув дверью. Прислонившись спиной к стене, она пару секунд постояла, стараясь дышать глубже, но ярость не желала угасать…
Темные ресницы дрогнули, и кровать отлетела к стене, буквально взорвавшись щепками, стол выбросило в окно, по потолку пошли трещины …
Последнее, что четко запечатлелось в сознании Сил это брызнувшее осколками зеркало, оправа которого закапала тантировыми8 слезами.



«Мы те, кем сами себя считаем. А раз так, то я чудовище с милой мордашкой и покрашенными в белый цвет крыльями».

Из дневника Силины
Ливон
10 962 г. от смерти Повелителя

Ветер трепал ее волосы.
Она стояла в лесу на выжженной поляне, среди дымящихся трупов животных, не помня, как здесь оказалась…
…и плакала.


«В силу своего раздвоения личности, я иногда задумываюсь, а какое «я» настоящее? Какие мысли и взгляды принадлежат именно мне? Что я из себя представляю? Каждый раз ответы на эти вопросы разные, и кажется, что я просто-напросто вся насквозь фальшивая. И хочется избавиться от одного из своих «я», потому что тогда станет легче…»

Из дневника Силины
Август
2010 г. от Р. Х.

День выдался ясным. Силина, в задумчивости жуя губу, сидела на подоконнике, своей новой комнаты, когда к ней заглянул Михаэль.
— Доброе утро, Сил!
— Доброе! — она выдавила из себя улыбку. — Ты сегодня через дверь? Удивительно.
— В честь твоего дня рождения сделал исключение. Пойдем, у меня для тебя сюрприз.
Он подошел ближе и, подхватив Силину на руки, спланировал вниз.
— Я могла бы и сама, — смущенно пробормотала она.
Михаэль в ответ лишь улыбнулся, опуская ее на землю.
Во дворе приюта накрыли большой стол, вокруг сновали сироты, Силина увидела затылок Авеля и похолодела. Это было словно удар в спину.
— Зачем?.. — выдавила она, вырвав свою руку у Михаэля.
— Что? — не понял он. — Я подумал, что тебе будет приятно. Уже завтра ты покинешь приют, и я хотел, чтобы твой последний день здесь запомнился.
— Они меня ненавидят, — глаза наполнились слезами, и она поспешно стерла их тыльной стороной ладони.
— Не плачь, Сил. Все будет хорошо, — он мягко сжал ее за руку. — Верь мне.
Когда они появились из-за угла, разговоры стихли, все взгляды устремились на Силину, и она внутренне сжалась, но в тот же миг Тиана — тоненькая, с узким личиком и миниатюрными ладонями и ступнями — с улыбкой поманила их к себе.
— С днем рождения, Силина! — прощебетала она, целуя именинницу в щеку, отчего последняя чуть не шарахнулась в сторону.
— С днем рождения! — подхватил нестройных хор голосов, и в воздухе над столом появилась золотистая надпись: «в добрый путь».
И чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слезы, Сил приложила руку к груди и совершенно искренне выдохнула:
— Спасибо, ребята. Спасибо!



«…приют разрушен до основания, никто не выжил. Также в списках погибших оказался сын местного целителя — у него вырвано сердце.
Метис Силина пропала. Предполагают, что зверство, несколько дней назад учиненное в лесах Линнаи, было ее рук делом. Иначе, как объяснить эту неоправданную жестокость к тем, кто являлся ее семьей на протяжении шести тысяч лет…»

Светлый Вестник
Силамина
Ливон.
10 962 г. от смерти Повелителя

«Убийца! Предательница!» — звенело в ушах.
Силина сидела на поваленном стволе дерева, в залитом кровью платье и безудержно рыдала. Слезы капали на руки, колени, лицо уже опухло от них, но она никак не могла остановиться.
Она одна. Одна в целом мире, и некуда идти. Все эти грандиозные планы, что строил Михаэль, рухнули, как карточный домик.
«Я верил тебе!»
Его имя отозвалось в груди обжигающей болью, как будто вновь открылась глубокая, развороченная рана, нанесенная ею же самой. Как бы Силина хотела, чтобы у нее вырвали сердце, также как она вырвала еще трепещущий окровавленный комок плоти из груди того, кто еще утром был ее другом.
«Что я тебе сделал?»
Был еще жив…
Она ненавидела себя сейчас, ненавидела как никого раньше. Столько невинных жизней, столько крови и крики, крики… вспыхивающие стены и ее собственный смех.
Ничто не предвещало беды.
Но потом она услышала, как ребята перешептываются о том, как они рады, что «эта ненормальная» покидает приют. Силина стерпела бы это, но после Светлые начали по очереди подходить к ней, выражая свой восторг и счастье от того, что она уходит.
Все навалилось разом: эти годы отчуждения и страха, душевные метания, боль, слезы... А они подходили, лучезарно улыбаясь, стискивали ее холодные ладони. Насквозь фальшивые улыбки, показное добродушие…
Силина почувствовала, как что-то тягучее и темное всколыхнулось в груди.
Она перевела взгляд на Михаэля — О, нет, он ничего этого не видел! Слепец! Он ничего не понял! — и поняла, что готова растерзать его в клочья за этот «подарок».
Угрожающе-сладкая улыбка тронула губы и тогда Михаэль вздрогнул. А после, когда все ушли, Силина напала на него.
«За что ты так со мной?»
«Ни за что. Просто так. Ты со своей глупой дружбой не нужен мне. И никто не нужен. Я сама по себе и буду делать то, что мне хочется. Сладких снов, дружок!»
Его кровь была упоительно-сладкой и пахла свободой и отмщением. В ушах шумело, когда она взмыла в закатное небо, чтобы спустя пару минут ворваться в приют темноволосой смертью…
Слезы кончились.
Она сползла на траву, судорожно всхлипывая и дрожа, свернулась комочком на опавших листьях. Небо было черно и бездонно, как пустота, плескавшаяся внутри, веки словно налились свинцом — Силина проваливаясь во что-то мягкое, давящее со всех сторон. Потухшие голубые глаза закрылись, чтобы через мгновение открыться свету Эннаи и Анатамии9</> полуночно-синими.
Силина отряхнулась от приставших к одежде листьев, вынула из шелковистых волос веточку и неспешно поднялась с земли. Со зловещим шорохом появились крылья, на которых белых пятен было уже куда меньше, чем темных, и девушка взмыла в небо, через пару мгновений исчезнув за горизонтом.



«…тьма ее душе начала брать верх, отравляя разум и сердце. Постепенно, шаг за шагом, ее крылья наливались тяжестью и темнели, с губ перестала сходить нехорошая усмешка, а глаза почернели и стали похожи на две черные дыры. Затягивающие, гипнотизирующие…»

Из дневника Силины
Июль
2008 г. от Р. Х.

Силина нажала на «stop», сладко потянулась, чувствуя, как хрустнули позвонки, затекшие от долгого сидения в одной позе, и покосилась на зеркало. Ее отражение было усталым, с всклокоченной челкой, от того, что на протяжении получаса беседы с диктофоном она то и дело запускала в нее пальцы. Пригладив волосы, Сил вздохнула и уставилась в окно, за которым медленно кружил снег, ложась на землю пушистым белым одеялом.
«Все-таки в прошлой жизни я была красивее», — невпопад подумала она, стараясь нащупать в глубине себя Темную. Замена сущностей не была болезненной — ее просто вытолкнули на поверхность, чтобы уйти в глубину.
Шаги на лестнице оторвали Силину от созерцания снежинок. Она обернулась к двери, чтобы увидеть, как в щель просовывается рыжая лохматая макушка.
— Ты чего тут торчишь одна? — спросил Реми, открыв дверь шире и оперевшись локтем о косяк. В другой руке он сжимал гриф гитары.
Сил огладила подол юбки и пожала плечами, не зная, что сказать. Парень нахмурился.
— Ну-ка, нечего тут сидеть, — он бесцеремонно схватил Силину за руку, дергая на себя, а потом ловко подхватил и перекинул через плечо.
— Ты что творишь?! Дурак! Поставь меня обратно! — брыкаясь, она замолотила кулачками по его спине.
— Молчать, женщина! — выходя из комнаты, авторитетно отрезал Реми, не реагируя на попытки вернуться на грешную землю.
— Пусти-и-и!
Дверь захлопнулась, диктофон, покачнувшись, упал со стола. Щелкнула кнопка и в комнате вновь зазвучал восхищенный голос Силины:
«…да будет свет во мраке. Потрясающе… Я никогда не держала в руках ничего крупнее дирана. Где ты взял его?»

27. 09. 2010 — 17. 10. 2010
_____________________________________________________________________________
1.Продолжительность жизни Светлых намного дольше. Если судить по физическому состоянию и внешнему виду, то шесть тысяч с человеческой точки зрения примерно 17- 18 лет.
2.Энергия Темных и Светлых носит абсолютно разную природу и мгновенно вступает в борьбу с «инородной материей», поглощая ее. Поэтому семя погибает еще до зачатия.
3.Имена большинства Светлых читаются с ударением на вторую или третью гласную.
4.Вид василиска.
5.1 дана = 2 сек.
6.1 вилина = 2,4 см
7.Солнечное светило.
8.Мягкий металл серебристого или черного цвета.
9/Спутники планеты. Имеют фиолетовый цвет и движутся по двум разным орбитам. Один ближе, другой дальше. Тот, что ближе — имеет меньший размер.

@темы: зеркала, рассказы

---

[Laviko Weid]

Фэндом: DOGS
Автор: Laviko A. Weid
Категории: слэш
Жанр: виньетка
Пейринги: Хайне/Бадоу
Рейтинг: PG-13
От автора: Написано для  Laurence (=
Автор не считает, что для драбблов требуется бета, но она у меня имеется. Простите. (=
Дисклаймер: Мива Широу, прости меня)
Размещение: с разрешения автора.

Бадоу нервно шарит под прилавком своего магазина в попытке выудить из-под него сигарету. Хайне смотрит, как болтается из стороны в сторону его высокий хвостик и сердце то и дело екает, сжимается — прическа слишком девчоночья. Он понимает, что костлявый напарник, ползающий по полу, с его торчащей кверху тощей задницей, меньше всего похож на девчонку, но все равно вздрагивает.
У Хайне стоит.
Нет, не на Бадоу. У него стоит еще с того момента, когда он еще десять минут назад, вспарывал пулями маузера тела наемников Ангелики. Бадоу, конечно, не знает об этом и продолжает вихлять своим сомнительным достоинством и тихо чертыхаться. А Хайне уже хочется придавить его к полу и молча трахнуть, лишь бы избавиться от напряжения в паху.
Но сказать напарнику о своем желании кажется нелепым, будто произнесенное вслух, оно покажется еще более смешным.
— Бадоу, — хрипло говорит Хайне.
— Че?
Хайне опускается на пол рядом с ним, дергает на себя за худые бедра.
— Ты че?.. — начинает, было, Бадоу, но твердый взгляд красных глаз заставляет его умолкнуть.
А потом…
Холодные плитки пола, разгоряченное тело под ним, попытки сдержать рвущегося наружу пса, запах сигарет и мятной жвачки. А еще стоны. Черт, кто же знал, что рыжий будет так громко орать?
Это лишь приближает неизбежную развязку.
— Мудак ты, Хайне, — Бадоу прислоняется спиной к стойке, закуривает, не стесняясь своей наготы.
Хайне фыркает, чувствуя, что после передышки будет способен продолжить. Если Бадоу не вздумает одеться.
— И не смотри на меня так, — Бадоу стряхивает пепел прямо на пол. — Продолжения моя жопа точно не выдержит.
И, глядя, как напарник тянется за джинсами, Хайне чувствует, что не в силах сдержать самодовольную ухмылку.

Бонус

(из обсуждения с Лау):
— Эй, Бадоу.
— Че?
— Я тебя трахнуть хочу.
— Ага, хорошо. Ща тока сигарету найд… чего?!

иллюстрация от Lau

@темы: драбблы, фанфики

---

Маргарита

[Laviko Weid]

Margo by ~Laviko on deviantART

@темы: зеркала, рисунки

---

Еще один вариант Реми

[Laviko Weid]

Remy by ~Laviko on deviantART

@темы: зеркала, рисунки

---

[Laviko Weid]

Chibi-Sylvan by ~Laviko on deviantART

@темы: зеркала, рисунки

---

[Laviko Weid]

Elf by ~Laviko on deviantART

Когда-то, когда трава была зеленее, Дельфи почему-то прозвала Сильвана эльфом, хотя меньше всего на свете он был похож на этих субтильных созданий. С тех пор это прозвище прилипло к нему намертво, но не перестает меня веселить.

@темы: наброски, зеркала

---

[Laviko Weid]

Есть у меня в книге один "экспериментатор", который в прошлой жизни Марсель изрядно попортил ей кровь. Так что этак картинка всего лишь мое ощущение от того, что с ней тогда происходило.

Doll by ~Laviko on deviantART

И да, я знаю, что картинка кривая.)

@темы: зеркала, рисунки

---

И ничо я не курил!

[Laviko Weid]

Этот пейзаж сначала мне приснился, а потом не давал спать = ))
Я таки его нарисовала. Ну что я могу сказать... я недовольна х)) ничего так вышло, но все равно что-то не то... Как говориться: «и вроде все достаточно п*здато, но все равно какая-то *уйня!» ©
В общем, это мои первые шаги к нормальным фонам, так что не судите строго. Все же я ни разу не Тата =)) *туш, мимо с дебильными рожами пробегают ассистенты, держась за ручки, у одного за ухом ромашка*

landscape by ~Laviko on deviantART

«Под ногами мягко пружинил мох, похожий на толстое мохнатое покрывало, шуршала высокая трава. Марсель неотрывно смотрела на неподвижную зеленоватую воду. По поверхности озера стелился туман, отчего окружающий пейзаж казался чем-то эфемерным и нереальным. За спиной неслышно ступал Сильван, на которого природа не производила ни малейшего впечатления. Напряженный, он, цепким взглядом внимательно смотрел по сторонам, готовясь в случае чего отразить атаку.
— Здесь опасно? — не оборачиваясь, тихо спросила Марсель.
Силь не ответил, и она не стала настаивать.
В воздух то и дело взмывали маленькие огоньки и, медленно кружась, вновь ложились под ноги. Из любопытства Марсель поймала один. Разжав кулак, она уже думала что обнаружит какое-нибудь насекомое вроде светляка, но на ладони лежал пушистый шарик, освещая небольшое пространство вокруг себя ярко-салатовым светом.
— Что это?
Сильван мельком посмотрел на святящуюся точку и ответил:
— Это споры.
— Споры? — удивленно переспросила Марсель и сдула шарик с ладони.
— Грибные споры, Марго.
Она, проигнорировав обращение, с интересом завертела головой, надеясь увидеть эти самые грибы, но вокруг был лишь туман, трава и море зеленых огоньков. В повисшей тишине стал отчетливо различим шум воды. Девушка обратила внимание что теперь через мох, оседающий под их шагами, стала выступать черная влага, которая пузырилась и заполняла оставленные путниками следы.
Шум усиливался. И Марсель, одарив Сильвана хитрой улыбкой, сорвалась с места и побежала. Вслед донеслось возмущенное «Марго!», но остановилась она только когда оказалась у края обрыва.
Это все больше походило на сон. Озеро по-прежнему оставалось спокойным, словно покрытое тонкой корочкой льда не смотря на то, что здесь вода срывалась в пропасть, теряясь в густом тумане. Прямо из-под ног вверх поднимались плитки, поросшие толстыми побегами похожими на лианы. Не поддаваясь никаким законам физики, эта своеобразная дорога висела прямо в воздухе. Вниз спускались такие же плитки.
Марсель осторожно приблизилась к краю и тут же отпрянула. От высоты закружилась голова.
— Удивлена? — насмешливо спросил подошедший Сильван.
— И что, по ним можно идти? — вопросом на вопрос ответила она, опускаясь на колени и с силой нажимая на ближайшую плиту рукой. Та не поддалась, словно под ней была не пустота, а стальная опора.
— Вполне себе можно, — ухмыльнулся Темный».

«Зеркала» черновик ©
2010 г.

@темы: книги, зеркала, рисунки

---

[Laviko Weid]

Protect me by ~Laviko on deviantART
Мне кажется, тому, на кого он смотрит, крупно не повезет.

@темы: зеркала, рисунки

---

Лилии

[Laviko Weid]

Lilies by ~Laviko on deviantART

@темы: зеркала, рисунки

---

Я готов вас принять

[Laviko Weid]

I am ready to accept you by ~Laviko on deviantART

Но скетч мне все равно нравится больше. =__

I'm ready to take you_sketch by ~Laviko on deviantART

@темы: наброски, зеркала, рисунки

---

Силина и Реми

[Laviko Weid]

strawberry dreams by ~Laviko on deviantART

@темы: зеркала, рисунки

---

Чупа-чупс

[Laviko Weid]

Chupa-chups by ~Laviko on deviantART

@темы: зеркала, стрипы