Ключ от его замка part 2

[Laviko Weid]

Глава 2
Танцы на стеклах

Пожалуйста, не сгорай —
Ведь кто-то же должен гореть,
За углом начинается рай
Нужно только чуть-чуть потерпеть.
Fleur

Икуто проснулся рано, и какое-то время лежал, бездумно глядя в потолок.
Яйцо по-прежнему покоилось на его подушке, из него доносилось тихое сопение. Аму безмятежно спала, разметавшись по постели; пижама задралась почти до самой груди. Тсукиёми невольно улыбнулся, испытывая желание прикоснуться ладонью к ее животу, скользя выше, выше и выше… пока Хинамори не проснется и не начнет с воплями отбиваться от него. Но вместо этого вынул из футляра свою скрипку, неловко поднялся на ноги, путаясь в полах халата, и похромал на балкон.
Ветерок лениво взъерошил иссиня-черные волосы Икуто. По-утреннему мягкий свет заливал окрестности, над головой чирикали птички, пристроившиеся на крыше, а редкие прохожие сонно плелись по своим делам, не замечая ничего вокруг.
Тсукиёми привычно положил скрипку на левое плечо, аккуратно поддерживая гриф рукой, поднес смычок к струнам, и первое протяжное тремоло разбило умиротворенную тишину этого утра. Плавные звуки возносились ввысь, легче самих потоков воздуха, воодушевленные, светлые. Долгие дрожащие ноты, перетекающие одна в другую, рождающие внутри нечто похожее на подзабытый восторг.
Икуто закрыл глаза, представляя порхающих бабочек, над прекрасной зеленой долиной, в которой много водопадов и бегут прозрачные реки, сверкающие в лучах закатного солнца. И кажется весь мир вокруг становится золотисто-персикового цвета. И свет льется со всех сторон, заставляя сердце трепетать с каждым новым звуком. Аромат тропических цветов, мешающийся с запахом чистого воздуха, насыщенного озоном после дождя. И дышится полной грудью. И нет никаких проблем…
Ветер отбросил прядь с лица Икуто, всколыхнул занавеску. Тонкие пальцы быстро перебегали по грифу, прижимая то одну, то другую струну, и постепенно нежная мелодия превратилась в прерывистую, резкую, но ничуть не грубую. Бабочки рассыпались золотым песком, растаял мираж прекрасного пейзажа. И теперь он видел большой зал, освещенный лампами из хрусталя, и людей, бойко танцующих под задорную мелодию. Сотня каблуков отбивающих ритм…
Одна из пар отделяется от толпы, выходит на балкон, увитый виноградной лозой. Полная луна светит только им двоим, а звезды кажутся ярче. У девушки розовые волосы и наивный открытый взгляд…
Икуто вздрогнул и распахнул глаза, механически доиграв последние нежные ноты. Воображаемый мир, где они с Аму могли бы быть вместе, исчез.
Опустив скрипку, Тсукиёми обернулся. Хинамори сидела на постели, заворожено глядя на него.
— Что это была за мелодия? — спросила она.
— Ванесса Мэй, «Отражение».
— Красиво… — умилилась Су.
— Это было здорово! Еще хочу! — Ран принялась махать своими помпонами, выполняя в воздухе странные виражи.
В комнату заглянула мама Хинамори.
— Аму-тян, я слышала скрипку…
— Да, это играл Икуто!
— Как красиво! — женщина улыбнулась. — У тебя настоящий талант, Икуто-кун.
Он вновь почувствовал себя неловко.
— Я просто хотел ее разбудить, — Тсукиёми небрежно кивнул в сторону Аму. — А то бы так и дрыхла до обеда.
— Что?!
Мама Хинамори только рассмеялась.
— Отличный способ. К Аму-тян как раз пришли.
— Тадасе-кун? — встрепенулась девочка.
— Да.
Словно кто-то сжал холодную руку на его сердце.
— Мам, скажи ему, пусть минутку подождет. Я только оденусь. — Хинамори вскочила с постели и принялась метаться по комнате в поисках одежды.
— Хорошо, — женщина вышла.
Икуто с трудом дошел до кровати, стараясь не обращать внимания на суетящуюся девочку. Было больно, и где-то в глубине души он злился. На Хинамори за ее любовь к Тадасе, на Принца за то, что именно она стала его Принцессой, на себя за эти чувства. Парень провел рукой по инструменту и защелкнул замок, опустив крышку футляра.
— А-а! Я не думала, что он придет так рано! — паниковала Аму. — Я совсем не знаю, что мне надеть!
— Опять будешь прятать меня в шкаф? — холодно спросил Икуто. Она замерла, опустив голову. Тсукиёми отложил футляр и, подойдя к стулу, взял свою одежду. — Если будешь стоять столбом, то опоздаешь на свидание.
— Икуто! Ну почему ты всегда такой?! — вдруг вспылила Аму.
Он ничего не ответил, невозмутимо натягивая джинсы.
— Икуто!
Тсукиёми почти с ненавистью поднял на нее взгляд. Аму осеклась, по-своему прочитав его выражение лица. В золотистых глазах сверкнули слезы, и, схватив свои вещи, она выскочила из комнаты.
— Аму-тян! — хранители хором бросились следом.
Икуто вздохнул, снял халат, оставшись в штанах. Надеть футболку помешал телефонный звонок.
Звонил Казуомо Хошино, и парень неохотно раскрыл телефон, чтобы услышать голос отчима:
— Ты долго, Икуто, — Тсукиёми промолчал, ожидая продолжения. — У нас твоя сестра.
Сердце дрогнуло, когда трубке послышалась возня, а потом голос Утао:
— Икуто! Икуто, спаси меня! Икуто!
Чертова «Пасха»! Когда они, наконец, оставят их в покое?! Он сжал телефон, рискуя его сломать.
— Слышишь? Поспеши, если не хочешь еще больших проблем.
— Понял, — казалось бы, спокойно ответил он, хотя внутри все клокотало от ярости. И сбросил звонок.
Отвратительное ощущение того, что его загнали в угол. Икуто ненавидел чувствовать себя зависимым от кого бы то ни было. Ему хотелось быть свободным. Чтобы можно было гордо сказать: «я кот, который гуляет сам по себе». Но сколько не обманывай себя — он всего лишь пешка «Пасхи». И это продлиться до тех пор, пока не будет выплачен долг отца.
То, что они снова впутали в это сестру, вызывало желание перерезать глотку отчиму, разом избавившись от всех проблем. Черт побери, он ведь обещал не трогать Утао!
— Т-Тсукиёми Икуто!!! — раздалось за спиной, и, растянув губы в дежурной ухмылке, он обернулся.
— Йо, маленький король.
— Ты все еще не одет?! — с ужасом воскликнула Аму.
— Что ты тут делаешь, негодяй?!
«Небогатый запас ругательств», — Тсукиёми чуть было не ответил: «вас жду», но вовремя одернул себя и принялся надевать футболку.
— Аму-тян, что он тут делает? — не дождавшись ответа, Хотори обратился к Хинамори, отчего та стушевалась еще больше.
— А… это…
Икуто тем временем перекинул через руку свой пиджак, взял футляр со скрипкой и направился к выходу. Нога болела, но не настолько сильно как вчера. По крайней мере, он мог заставлять себя хромать немного меньше.
Поравнявшись с девочкой, Тсукиёми остановился. Нужно было обезопасить себя от того, что Защитники увяжутся следом. Способ Икуто был известен только один.
— Спасибо за чудесную ночь, — он наклонился и поцеловал Хинамори в щеку, — Аму-тян.
Она почти испуганно дотронулась до того места куда ткнулись его губы, а Тсукиёми усмехнулся, посмотрев на Тадасе, и прошел мимо.

***

Икуто сосредоточенно подкручивал колки на скрипке, сидя на полу у низкого столика. Вокруг валялись использованные салфетки, которыми он протирал инструмент, и ватные палочки.
— Ику-уто! — в очередной раз позвала Утао. — Ну посмотри же на меня!
— М? — рассеянно откликнулся парень, подняв голову.
— Как тебе мое новое платье? — сестра покружилась на месте.
Корсет со шнуровкой, черное кружево, пышная юбка — Тсукиёми не находил в этой вещи никаких особенных отличий от того, чем был забит шкаф Утао.
— М-м… красивое, — сказал он, возвращаясь к прерванному занятию. Сестра, издав радостный возглас, повисла на нем, навалившись со спины. — Утао, мне тяжело.
— Икуто понравилось мое платье. Я так рада! — воскликнула она.
— Ты мне мешаешь.
— Ну, Ику-уто…
— Я близок к тому, чтобы пожалеть о том, что остался.
— Ты такой вредный!
Он третьи сутки находился в квартире Утао, снятой для нее менеджером. Его активно кормили, лечили и всячески заботились. Не смотря на обилие внимания, жить тут оказалось вполне терпимо — большую часть времени Кот либо спал, либо притворялся что спит.
Для него стало настоящей неожиданностью, что на самом деле сестру никто не похищал. Стоя в кабинете отчима, и чувствуя себя последним идиотом, Тсукиёми злился. А Утао цепляясь за его плечи, заглядывая в хмурое лицо, и сбивчиво объясняла, что им не придется убивать ничьих хранителей, они всего лишь отдадут их «Пасхе» и будут освобождены от долгов.
Еще бы им не стать свободными! После устранения Защитников, икс-яйца потекут в корпорацию рекой. Воевать будет не с кем, чистильщиком же можно нанять кого угодно.
— Икуто, — Утао, посерьезнев, отпустила брата.
— М?
— Ты больше не пытался украсть замок Хампти?
Тсукиёми подкрутил очередной колок, положил скрипку на плечо, провел смычком по струнам. Идеально.
— Нет, — наконец ответил он.
— Почему?
— Не вижу смысла, — Икуто бережно уложил инструмент в футляр, и опустил крышку. — Я уже пытался открыть замок, и ничего не вышло.
— Не вышло? — удивленно переспросила Утао.
— Замочная скважина оказалась закрытой, — пояснил он, широко зевая и потягиваясь.
Сестра громко фыркнула.
— Эта Аму просто малявка. Вот если бы замок был у меня, он был бы открыт для Икуто. — Тсукиёми, не долго думая, отвесил Утао подзатыльник. — За что?
— Если это был намек, то неудачный.
— Ты совсем не любишь меня, — капризно протянула она.
— Не говори ерунды.
На некоторое время воцарилась тишина, тикали часы на стене. Икуто блаженно растянулся на полу. Он бы так и заснул, если бы Утао не заговорила вновь:
— Мне сегодня вечером нужно будет уйти.
Тсукиёми с подозрением приоткрыл один глаз.
— Куда?
— Да там встреча назначена, — излишне поспешно проговорила сестра. — Это ненадолго. Не волнуйся.
— Я провожу тебя.
— Совсем не обязательно! Это недалеко. Я быстро вернусь.
Он сел, пристально вглядываясь в лицо Утао. Слишком подозрительно она себя вела.
— Икуто, я принес, ня! — маленький кот влетел в открытое окно, волоча в лапах пакет с печеньем. Как он не падал под его весом, было загадкой.
Тсукиёми вернули хранителя, едва он сказал, что согласен. С одной стороны Икуто был рад, что они снова вместе, но в то же время его терзала совесть. Ведь он сказал Аму, что отказался выполнять это задание.
— Хорошая работа, Йору.
— Я написала Аму записку, — резко сменила тему Утао.
Он вздрогнул, но не подал виду, что это его взволновало.
— И что же?
Сестра коварно улыбнулась.
— Если все сложиться удачно, Защитники сегодня ночью придут на крышу, чтобы сразиться с нами.
Икуто едва слышно вздохнул, открыл пакет, достал два печенья и, отдав одно Йору, завалился обратно на ковер.
В окно влетели хранители Утао.
— Ну и скукотища…
— Воровать еду плохо!
— Отвянь, Эру!
Раздался шорох одежды, и над Икуто склонилась Утао. Взгляд фиалковых глаз выражал крайнюю степень сосредоточенности.
— Что?
— Можно я тебя поцелую?
Он едва не подавился от неожиданности.
— Нет.
Над головой визжала Эру, и доносились равномерные удары об стену.
— Я только в щечку…
Она дотронулась до его скулы, скользя пальцами вверх. По спине побежали мурашки, и Тсукиёми решительно убрал ее руку от лица.
— Нет.
— Икуто…
— Прекрати!
Сестра уткнулась лбом ему в плечо.
— Осторожнее, ня! — завопил Йору, выдергивая хвост из-под ее головы.
— Почему ты не хочешь любить меня?
Икуто возвел глаза к потолку, моля небо даровать ему терпение.
— Мы брат и сестра.
— Я все равно не проиграю Аму! — упрямо заявила она, сжавшись в комочек.
Икуто тяжело вздохнул. Он не знал, как объяснить сестре все то, что терзало его изо дня в день. Вместо этого Тсукиёми расслабился, слушая монотонное тиканье часов. Это действовало на него умиротворяюще.
— Икуто, ты любишь ее, да?
Он не захотел отвечать на ее вопрос и притворился спящим.

***

— Икуто, ты не сердишься? — В который раз спросила Утао. Она уже перевоплотила характер с Иру и за ее спиной топорщились небольшие кожистые крылья. Яйцо с Эру висело на поясе.
— Нет, — отозвался он, отстраненно ощущая, как сестра льнет к спине, гладит тонкими руками его грудь.
Погода соответствовала его душевному состоянию — небо хмурилось тучами, и в воздухе уже пахло дождем. Через плотную завесу облаков, изредка показывалась серебристая луна. Они стояли на крыше, готовые встретить своих юных противников. Из головы не шла Аму, а на душе скребли кошки от того, что он должен сделать.
— Как думаешь, они придут? — Утао потерлась щекой о его плечо.
Икуто упрямо молчал, стараясь не обращать внимания на сестру. Отцепить ее от себя — дело почти безнадежное, поэтому он даже не пытался. Тсукиёми ощущал смутное беспокойство от того, что Утао зачем-то притащила с собой на крышу сумочку. Из нее исходил слабый аромат, отдаленно напоминающий запах кошачьей мяты, но к нему примешивалось что-то такое, отчего у Икуто волосы вставали дыбом.
Этот запах преследовал его весь вечер, с тех пор, как сестра вернулась со встречи. Тсукиёми подозревал, что именно за этой пахучей вещью она и ходила. И почему-то ему казалось, что это не новые духи.
«Икуто, смотри, ня!» — раздался в голове голос Йору.
Защитники. Пятеро и при полном параде. И как, спрашивается, отбирать у них характер-хранителей?
— Прибыли-таки, — сестра повернулась к ним, горделиво подняв голову и подбоченясь. — Не думала, что мы снова окажемся по разные стороны баррикад, а, Хинамори Аму?
— Утао… — Аму, перевоплощенная в Амулет Черв, прижала руки к груди. — Икуто… Почему?
— Я же уже говорила, — Утао плавно завела руки за голову и недобро улыбнулась. — Ради Икуто я готова на все. Кошмарная Лорелей!
Волна ядовито-красных бабочек ударила по Защитникам. Тсукиёми прикрыл глаза рукой, даже отсюда сверкающая пыльца ослепляла.
— Все такие же жалкие, Защитники? — Утао упивалась своим превосходством.
Мики и Су отбросило назад. Они упали, изо всех своих крохотных сил цепляясь за бетон. Два прыжка, и они будут у них в руках, но Икуто почему-то медлил.
Утао вскинула вверх руку. Раскрытая ладонь, яркая вспышка и…
— Дьявольский трезубец!
Икуто похолодел, когда сестра помчалась прямо на Хинамори, метя оружием ей в живот. Тсукиёми, не задумываясь, бросился вперед, чтобы встать между Утао и Аму.
— Святая Корона!
Золотая вспышка отбросила сестру к краю крыши.
— Зачем вы делаете это?! — выкрикнул Хотори.
Черный Кот лишь усмехнулся и прыгнул.
— Партия жонглирования! — навстречу устремилась дюжина кеглей. Тсукиёми, не останавливаясь, несколько раз взмахнул когтями и они рассыпались на куски.
Парень ухмыльнулся. Его смертоносное оружие прочертило дугу в миллиметре от Защитников, чудом успевших отскочить назад. Хищная улыбка, прыжок, и, оттолкнувшись от земли, он с легкостью перемахнул через Тадасе.
Грациозно приземлившись перед хранителями Хинамори, он схватил обоих, стремительно отскакивая от очередной атаки Принца.
— А-а-а! Аму-тян, спаси нас!
— Аму-чан!
— Мики! Су!!! — отчаянный голос Хинамори.
Икуто прогнал все лишние мысли, стараясь действовать механически, но заглушить совесть было не так просто.
— Замолчите! — рыкнул он, уворачиваясь от атак Защитников и длинными прыжками приближаясь к сестре.
Изящный кульбит, сальто, уворот, снова сальто…
«По крайней мере, два характер-хранителя наши», — подумал Тсукиёми, еле успев отпрыгнуть от нападающего Нагихико.
Он недоумевал, почему в игру не вступает Аму. Она стояла в стороне, с ужасом наблюдая за происходящим.
— Теперь моя очередь! — Яя обернулась вокруг своей оси. — Вперед-вперед, маленькие утки!
Но Тсукиёми, как и в прошлый раз потребовалось только зыркнуть на девочку, чтобы та с воплем, вместе с желтыми уточками оставила идею нападения.
— Хинамори Аму! — Утао, снова направила на нее трезубец. — Хочешь проиграть? Мы заберем твоих характер-хранителей, а ты даже пальцем не пошевелишь для их спасения?
Аму опустила голову, ее глаза влажно блестели.
— Но… Я не хочу драться с вами… Зачем?.. — она резко вскинулась, и первая слезинка прочертила влажную дорожку на ее щеке. — Зачем ты делаешь это, Икуто?! Ты же сказал, что отказался! — он отвернулся, не в силах смотреть ей в лицо. — Ненавижу тебя! Лжец!!!
Это было больнее чем в прошлый раз. Сейчас боль пронзила все его существо, разрастаясь, как раковая опухоль, достигая каждого капилляра. Невыносимо, мучительно, раздирающе. Но он нашел в себе силы, чтобы достать из кармана скотч и быстро запечатать хранителей Аму в их яйцах. Боже, как он ненавидел себя за это!
— Отдай! — Хинамори неожиданно побежала прямо на него, и Икуто невольно отпрянул, ожидая столкновения. Но…
Утао заслонила его, и они вместе с Аму упали. Послышался звук бьющегося стекла.
— Аму-тян! — так испуганно воскликнул Тадасе, словно девочке грозило нечто большее, нежели просто разбитые коленки.
В нос ударил тот самый тревожный запах, и Икуто закашлялся.
Перевоплощение характера сестры рассеялось.
— Утао! — Иру бросилась к хозяйке.
Ее ладони были в крови, вокруг валялись осколки разбитого флакона, из которого вылилась жидкость, источающая этот странный аромат.
— Больно… — прошептала Утао и вдруг заплакала.
Икуто в мгновение ока оказался рядом с ней. Почти незаметным глазу движением положив яйца в сумочку сестры, поднес ее окровавленную ладонь к лицу, стараясь понять насколько все серьезно.
Одежда обоих девушек пропиталась пахучей жидкостью. Тсукиёми почувствовал, что у него начинает кружиться голова. На лбу бисеринками выступил пот, сердце тяжело толкалось в груди. Он чувствовал каждый удар о ребра…
— Икуто…
Кто-то зовет его? Звуки доносились как через подушку, в ушах нарастал шум.
Мысли застлала алая пелена.
— Икуто?
Утао.
Громкий стук сердца, и этот аромат… повсюду. С примесью металлического запаха крови. Ах, да… Утао поранилась. Тсукиёми поднес ее ладонь к лицу и бережно слизнул бордовую каплю, выступившую из пореза, провел языком по линии жизни, потом поймал губами тонкий пальчик.
— Икуто… — голос Утао дробился, как луч солнца, преломленный гранями драгоценного камня, а фиалковые глаза сияли. Икуто довольно мурлыкнул, не замечая шокированных взглядов Защитников.
— Ч-что происходит?! — не понимающе воскликнула Аму.
«А что происходит?» — Икуто шевельнул ушами и, слыша как внутри него Йору пьяно распевает непристойную песенку, повернулся к Хинамори.
И будто кто-то сорвал предохранитель, шелуха порядочности слетела, мысли растворились в диком, безумном желании. Он хотел ее, прямо здесь, сию минуту. Алая пелена упала, как занавес, мир перестал существовать. Осталась только жертва и хищник.
— Моя… — хрипло выдохнул Икуто и схватил Аму. Она дернулась, пытаясь освободиться, но он даже не шелохнулся. Золотистые глаза испуганно распахнулись, когда дыхание Тсукиёми коснулось ее губ.
— Пусти меня, извращенец!
От отчаяния в ее голосе его бросило в жар. Нежные щеки горели в миллиметре от его лица.
— Не бойся… — вкрадчиво шепнул Икуто, зарываясь рукой в волосы на затылке Хинамори.
Первое прикосновение напоминало укус, раздвигая нежные губы своими, он вторгся в дурманяще сладкий рот. Аму задрожала, с тихим вскриком упираясь ладонями в грудь Тсукиёми, отчего стайка мурашек сбежала вниз по его позвоночнику. Руки жадно скользили по телу девочки, лаская горячую и гладкую кожу на ее спине.
— Святая Корона!
Икуто успел отпрыгнуть. Повернувшись к Принцу, он зашипел, бросаясь в лобовую атаку. Как он ненавидел его в этот момент! Ненавидел эту чертову помеху на своем пути! И как он раньше не рассмотрел? Хотори не маленький мальчик, но соперник, а соперников надо устранять.
Тадасе меньше всего ожидал нападения, поэтому сразу оказался сбит с ног.
— Она моя, маленький король, — прорычал Икуто, смыкая руку у него на горле и занося другую для смертельного удара. В темноте блеснули когти. — И я тебе ее не отдам!
И тут вдруг стало совсем темно, а сзади навалилась теплая тяжесть. Икуто не сразу услышал над ухом голос сестры, умоляющей остановится. Ее липкие от крови ладони, лежали на его воспалившихся веках, в нос снова ударил запах из разбитого флакона.
— Икуто, пойдем. Прошу тебя. Пойдем!
И он сдался. Разжал руку, не чувствуя ничего кроме апатии, слыша, как кашляет полупридушенный Хотори.
На землю упали первые капли дождя.
— Т… Тадасе-кун!
Вода словно прояснила разум. Икуто вскочил, подхватывая сестру на руки, и перепрыгнул на соседнюю крышу, спеша скрыться.

***

Впоследствии он не мог вспомнить, как они оказались в квартире Утао. Так же как не мог вспомнить, когда оказался прижатым к стене. Икуто чувствовал, что происходит нечто неправильное, но не мог оттолкнуть сестру. Он был здесь, и в то же время где-то далеко, ощущая, как она осыпает поцелуями его лицо, шепча, что заставит забыть про Аму. А потом ее руки на теле, в волосах — уверенные, знающие каждую слабость. Издалека голос Йору. Слова… нелепая попытка предотвратить неизбежное. И повсюду этот запах, от него голова кругом. Лицо Утао расплывается, когда она целует его в губы…
Все. Провал…

***

По крыше барабанил дождь.
Икуто казалось, что он горизонтально висит в воздухе, а под ним проплывает земля. Последний раз Тсукиёми чувствовал себя так в далеком детстве, когда сильно простудился и провалялся несколько дней с температурой под сорок.
Раскалывалась голова. Именно эта боль выдернула его из липкого и муторного сна, где он сражался на крыше с Защитниками, а Аму кричала, что ненавидит его.
Икуто с трудом заставил себя открыть слезящиеся глаза. В комнате царил полумрак, шторы на окнах были задернуты, чье-то дыхание касалось шеи. Тсукиёми похолодел, понимая, что находится в комнате сестры.
Утао спала рядом, всем телом размазавшись по боку брата — светловолосая головка покоилась у него на груди. Одна ладонь была забинтована.
Осознание собственной наготы шокировало. Икуто попытался вскочить с постели, но стоило только дернуться, как сестра, проснувшись, повисла на нем, не давая возможности сбежать. Мгновения борьбы и он сдался, рухнув обратно на подушку.
По телу проходили волны нервной дрожи.
— Ты замерз? — ласково спросила Утао, прижимаясь еще крепче и натягивая одеяло повыше. Он промолчал. Его тело словно окаменело под ее руками. — Принести плед? — Зубы стучали. — Икуто?
— Что было во флаконе? — выдавил он из себя. Голос прозвучал хрипло и измученно.
Она безмятежно рассмеялась, целуя его в щеку.
— Я хотела соблазнить тебя.
— Что. Это. Было?
Утао снова беспечно рассмеялась, и Икуто впервые в жизни захотелось ее ударить.
— Любовное зелье.
— Утао, не зли меня.
Она насупилась.
— Не будь таким холодным, Икуто. Это правда любовное зелье. Я заказала специальную смесь у одного человека, по его словам она одуряюще действует на мужчин. Теперь я вижу, что это правда.
К горлу подкатила тошнота, и он, чудом оторвав от себя сестру, помчался в туалет. Захлопнув за собой дверь, он едва успел, чтобы его не вывернуло прямо на пол. Содрогаясь от спазмов, Тсукиёми слышал, как Утао стучится к нему.
— Икуто, все хорошо? Что случилось?
— Оставь меня в покое! — прорычал он, утирая рот тыльной стороной ладони. В горле стоял удушливый ком.
— Икуто…
— Уйди!
Сестра еще намного потопталась на месте, но после отошла от двери.
Он сжался в комок на полу, впившись зубами в свою руку. Его словно разорвали на части, а потом склеили наспех, неумело, и каждый шрам ныл и дергал. Всепоглощающая боль. Бессильная ярость. Ненависть. Больно даже дышать. По щеке скатилась слеза, затем еще одна… Тсукиёми крепче сжал зубы, чтобы не проронить ни звука. Хотелось, чтобы все оказалось неправдой, дурным сном...
— Икуто, ты в порядке, ня? — донеслось с другой стороны двери.
Он не ответил. Лишь прислонился спиной к стене, слегка стукнувшись головой. Вытер слезы, и вышел из туалета. Хранитель бросился к своему хозяину. Тот потрепал его по голове и побрел в комнату, подбирая свои вещи разбросанные по полу. Утао ушла в душ, и он спокойно смог одеться. Взгляд упал на сумочку, с которой сестра была на крыше. На всякий случай, зажав нос, Икуто осторожно достал оттуда яйца с хранителями.
— Выпустите нас! Аму-чан!
— Аму-тян!
Тсукиёми молча переложил хранителей в футляр своей скрипки. Йору крутился рядом, это мельтешение немного успокаивало.
— Икуто, что ты собираешься делать, ня?
— Я верну их Аму.
— Почему? Мы с таким трудом добыли их, ня.
Он хотел вернуть Мики и Су хозяйке, чтобы хоть немного очистить совесть. И плевать на «Пасху», на сестру… на все плевать! Мысль о том, что Аму ненавидит его, была невыносимой.
— Помолчи.
— Воруешь яйца? — прямо перед носом материализовалась Иру.
— Не твое дело, ня! — Йору показал ей язык.
Тсукиёми тихо фыркнул, поднимаясь на ноги. «Держать лицо» было трудно, его до сих пор била нервная дрожь.
— Икуто! — сестра выскочила из душа в одном полотенце. — Куда ты?
Икуто показалось, что сердце превратилось в раскаленную головню, пульсирующую обжигающей болью.
— Не трогай меня! — почти прокричал он, когда Утао попыталась схватить его за руку.— Пойдем, Йору, — уже тише добавил он и распахнул дверь квартиры.
— Иду, ня, — хранитель поспешил за ним.
— Ты опять пойдешь к Аму? Почему?! Почему ты всегда только с ней?! Почему ты не хочешь любить меня?!
Но Тсукиёми только хлопнул за собой дверью, не в силах выслушивать этот бред.

***

Икуто медленно брел под дождем, опустив голову. Он старался не думать ни о чем, но сознание словно издевалось — перед глазами представали картины произошедшего, а к горлу снова и снова подкатывала тошнота. Пока ему удавалось бороться с рвотными позывами.
Он ненавидел себя.
— Икуто, я замерз, ня, — пожаловался Йору, и Тсукиёми спрятал хранителя за пазухой.
— Я найду для тебя сухое и теплое место, — пообещал Икуто. — Как только покончу со всем этим.
Хранитель с несчастным видом стучал зубами.
Ноги сами вели его к дому Аму, и когда он остановился у ворот, одежда уже промокла насквозь.
Тсукиёми шагнул под козырек дома. Опустившись на одно колено, открыл футляр скрипки. Яйца тихо лежали рядом с инструментом. Но стоило Икуто содрать скотч со скорлупы, как хранители с воплями вырвались на свободу, торопясь покинуть Черного Кота. Он улыбнулся, глядя им вслед. На сердце стало немного легче.
— Йору, иди за ними.
Хранитель выскочил наружу, отчаянно размахивая лапками.
— Я не брошу Икуто, ня! — Тсукиёми невозмутимо щелкнул его по носу. — За что?!
— Слушай, что говорю.
— Ня… — уныло отозвался Йору.
— Я вернусь за тобой, — Икуто потрепал его по голове и, закрыв футляр, поднялся на ноги.
Шагнув из-под козырька, Тсукиёми обернулся. Хранитель так отчаянно смотрел на него, что сердце сжалось.
Махнув Йору рукой, он пошел прочь и через пару минут скрылся за плотной завесой дождя.

@темы: фанфики