Глава 5
Освобождение
Hииархус был послушен в обращении. Стоило приложить чуточку желания, сосредоточиться и вообразить, какого результата хочешь достигнуть, — молнии тут же возникали в мелко вибрирующей рогатке. Но легко это звучало только в теории.
Лук действительно принимал и аккумулировал энергию, которую он черпал из окружающей среды (Ахаон похвастался, что сам настраивал его, чтобы он не вытягивал больше положенного и не нарушал баланс), но направить ее в цель было затруднительно. Стоило отвлечься даже на пылинку, как стрела или лопалась обжигающими брызгами, или меняла цвет, после чего эффект такого заряда становился непредсказуем, а исправить случившееся было уже нельзя. Приходилось «развоплощать» энергию обратно. Сил на это уходило много, а не взорвать стрелу удавалось редко, поэтому Марсель быстро уставала — при аннигиляции стрела забирала у лучника столько же, сколько отдала.
Но больше всего, конечно, при обучении Марси отвлекал сам Ахаон. Его узкие ладони, скользящие по обнаженным рукам так чувственно, что пересыхало во рту, невинные прикосновения, полные невысказанного обещания. У Марсель перехватывало дыхание, сердце билось барабанным боем, щеки пылали, а стрелы взрывались одна за другой, но он не пытался зайти дальше.
Вот и сейчас Ахаон стоял рядом, робко касаясь ее локтей, чтобы помочь принять правильное положение. Марсель чувствовала спиной жар его тела, и волны холодных мурашек прокатывались по спине, заставляя мелкие волоски вставать дыбом у основания шеи, где кожи касалось его дыхание.
Близко, жарко, тесно.
Невыносимо.
Стрела не появлялась, хотя Ахаон негромко давал какие-то советы. Его слова тревожили слух, но их смысл проходил мимо сознания. Марсель чуть повернула голову, как будто чтобы лучше слышать, и наткнулась взглядом на его пылающую щеку. То, что его тоже сводила с ума эта близость, не могло укрыться от внимания, но каждый раз, когда она хотела сделать первый шаг, руки тяжелели, а сердце начинало метаться в груди так, что казалось, оно сейчас выпрыгнет через горло.
Смущенное лицо Ахаона отражало мучительную внутреннюю борьбу. Он был настолько близко, что его черты расплывались, но Марсель все равно различала его синеватые веки, искусанные губы и светлый пушок вдоль линии челюсти. Достаточно было немного повернуться, чтобы прижаться к его искривленному рту... буквально пару...
Телефон грянул Harlem Shake’ом, мыльный пузырь невесомости лопнул и, словно окаченные ледяной водой, они очнулись, тяжело дыша и почти испуганно глядя друг на друга. Молчание затягивалось, Марси неловко кашлянула и выдавила из себя, отводя глаза:
— Я отвечу.
Хлопнула дверь — Ахаон выскочил из комнаты, красный, как вареный рак. А Марсель медленно выдохнула, прежде чем поднять трубку.
— Кто там так вовремя?
— Я помешал чему-то важному? — с улыбкой поинтересовался Реми.
— Не, ну ты не поверишь... — не удержалась от сарказма она. — Чего надо?
— В последнее время для людей, живущих по соседству, мы встречаемся крайне редко.
— Хочешь прийти в гости?
— Хочу. То есть... — в его голосе проскользнули игривые нотки, — ...если ты дома, конечно.
Марсель сделала вид, что ничего не заметила.
— Жду, — и положила трубку.
Задумчиво глядя в погасший экран, она машинально протерла его большим пальцем. Сейчас самое подходящее время, чтобы рассказать Реми о Меблусе, другой возможности может и не представиться, а им нужно успеть забронировать билеты на самолет и подготовить все для побега. Главное — подгадать, чтобы это совпало с командировкой отца, Марсель не смогла бы уехать, зная, что он остается в одном городе с этим маньяком. И хорошо бы познакомить брата с Ахаоном, они уже с месяц общаются, как-никак.
Выскользнув из комнаты, она прокралась по лестнице и уперлась взглядом в отца, сидящего с газетой и чашкой кофе за обеденным столом. Очевидно, воровато-смущенный вид Марсель заставил его насторожиться, потому что он немедленно спросил:
— Что-то случилось?
— Нет, па. Пить хочу.
Чтобы подтвердить свои слова, Марсель прошла к кухонной тумбе и налила себе из графина воды, обшаривая глазами помещение в поисках Ахаона. Неужели он совсем удрал?
— Реми придет.
— Хорошо, — отец перелистнул газету. — Марсель, в последнее время в доме тебе ничего не казалось странным?
— А что случилось?
— Люстра не начинала раскачиваться у тебя на глазах? Двери не открывались сами собой? — напряженно уточнил отец.
— Ты думаешь, у нас поселился полтергейст? — в одночасье Марсель сделалось так весело, что стоило больших усилий сохранить серьезный тон.
Ее отец, консерватор, не верящий в сверхъестественное, принял деятельность Ахаона за проявление потусторонней силы. Действительно, она не рассматривала его пребывание здесь в таком ключе. Не видя Ахаона, было сложно объяснить «самостоятельное» передвижение предметов и хлопающие двери, а, учитывая немалый рост гостя, порой он задевал головой люстру на кухне.
— Не говори ерунды, Марсель, — возразил сконфуженный отец и уткнулся в газету.
Допив воду, она поспешила оставить его одного.
Ахаон нашелся в гостиной, лежащим на диване. Прикрыв глаза предплечьем, он, судя по страдальческой позе, предавался самоуничижению, но появление Марсель мимо его внимания не прошло. Она легко это определила по красноте, которая разлилась от его щеки до самой шеи.
Усевшись в кресло, Марсель включила телевизор и, зашептала, наклонившись к Ахаону:
— Слушай, сейчас придет Реми. Я хочу рассказать ему про Меблуса. И про тебя тоже. Ты не будешь против?
Ахаон облизал губы, не без усилия отвел руку от лица и сел, пылая чуть оттопыренными ушами.
— М-м...
— А? Нет?
— Не стоит, — едва слышно пробормотал он.
— Все нормально, — попыталась переубедить его Марсель. — Мой брат адекватный, и я не стану говорить, кто ты... Честно сказать, я и сама-то этого толком не понимаю.
— М-м... — снова неопределенно протянул Ахаон, натягивая на пальцы рукава толстовки и продолжая смотреть себе под ноги.
— Ты переживаешь из-за того, что мы друг другу нравимся, но не встречаемся? — решила взять нахрапом Марсель. — У меня были и более тесные контакты с мужчинами, так что один поцелуй меня бы не обесчестил.
Ахаон снова залился краской и еще тише произнес:
— Мне жаль.
Вскочив, он стремительно вылетел из квартиры, напугав отца.
— Сквозняк, — ответила Марсель на его удивленный взгляд, прежде чем из-за дверного косяка появилась лохматая голова Реми.
— Что это было только что? — спросил он.
— Сквозняк, — повторила она, пожав плечами. — Проходи.
— А смотри что я прине-ес, — пропел брат, поднимая повыше прозрачный пакет-майку, в котором валялись вперемешку лаймы, мята, содовая, тростниковый сахар и бутылка белого рома. — Будем делать мохито.
Отец неодобрительно зашуршал газетой.
— Ого, запасся! Пойдем наверх, — хлопнула его по плечу Марсель. — У меня есть для тебя новости.
— Только не говори, что ты беременна.
— Иди ты в жопу, Реми!
Закрыв входную дверь, Марсель задумалась, вернется ли теперь Ахаон, потом решила, что за нииархусом он зайдет точно, и немного успокоилась. Реми уже убежал к ней в комнату, чтобы не мозолить глаза отцу, поэтому, когда Марсель вошла к себе, брат уже заинтересованно крутил в руках светлый лук, повесив пакет на спинку стула.
— Что это?
— Да просто палка, положи под кровать.
То, что Марсель всегда ценила в Реми, это то, что он умел не спрашивать лишнего, если понимал, что ступил на запретную территорию. Он всегда знал, когда сестра врет, но, если чувствовал, что на то есть веские причины, не допытывался до правды.
— Окей. Так что ты хотела рассказать?
— Сначала выпьем.
Они вместе сделали коктейли, уселись на кровать и некоторое время болтали о ерунде, прежде чем перейти к разговору о Меблусе. Марсель не стала плакать, только один раз сухо всхлипнула в истерическом припадке многословности. Она рассказала все. Умолчав только о том, что поклялась не говорить. Реми не трогал ее, зная, что одно прикосновение может заставить ее разрыдаться.
Когда она закончила, он протянул «да-а...» и надолго замолчал, глядя на лампу.
— Ты мне не веришь? — спросила Марсель.
— Тебе верю. Другой вопрос в том, не пудрят ли мозги тебе. Почему ты не хочешь обратиться в полицию?
— Он поймет, если я это сделаю. Я боюсь, что он причинит вред тебе или отцу.
— Да-а... Джонни улетел вовремя. Значит, ты хочешь, чтобы я забронировал билеты до Дженкинса... хм. А как ты собираешься спасать Ланса, если не знаешь, где его держат?
Марсель, вспомнив о мохито, сделала глоток из стакана.
— Мне помогает один парень.
— Ты уверена, что ему можно доверять?
— На все сто процентов.
«Договориться с Реми оказалось легче, чем я думала. Он не поставил мои слова под сомнение, не стал спорить — я любила брата в тот момент как никогда раньше. Мы посмеялись над тем, что в Дженкинсе брат станет моим очередным телохранителем, так как он грозился взять с собой пистолет, а потом выпили за это. И еще за что-то, потом за что-то еще. Я уже не помню. Знаю только, что, когда он уходил, меня сильно шатало и я висла на брате, заливаясь пьяным смехом так громко, что отец с каменным лицом ушел к себе в комнату. Но ничто не могло испортить мне настроение в тот момент». читать дальше
~~**~~
Ахаон вернулся глубоко за полночь. Марсель встала в туалет в шесть утра и обнаружила его на полу возле своей кровати, завернутым в плащ. Он крепко спал, подложив кулак под щеку, и едва слышно похрапывал.
Накрыв его пледом, Марсель снова забралась в постель и продрыхла до девяти утра, а, когда проснулась, на улице светило солнце, а телефон разрывался от Harlem Shake’а. Звонок разбудил Ахаона, и он приподнялся на локте, с трудом разлепив заспанные глаза.
— Что случилось?
— Не знаю, — Марсель с закрытыми глазами нащупала телефон на полу, поднесла его к уху и приняла звонок. — Алё?
— Привет, Марсельеза!
— Иди в жопу.
— Ты как всегда мила. Я по делу. Мы тут на днях должны открывать вечеринку в «Heaven». Сегодня репетируем танец, а Сюзи истерит, потому что я опять поссорился с Сэм.
— Вы задолбали уже со своей Санта-Барбарой.
— Слушай, ты можешь сбежать под каким-нибудь предлогом?
— И зачем? Если я даже порепетирую с вами, то я вряд ли смогу потом прийти в клуб, чтобы выступить. К тому же, сегодня пятница, отец будет дома рано.
— Главное, чтобы наши разучили движения, а с Сэм я еще успею потанцевать. Марси, спаси меня. Сюзи увидит тебя и сразу успокоится. Ты же не хочешь, чтобы твоего брата сегодня сожрали?
— Не знаю. Во сколько надо прийти?
— В шесть, но можно пораньше.
— Подожди, — прикрыв трубку ладонью, Марсель повернулась к сонному Ахаону. — Ты сможешь меня провести вечером мимо отца?
— Могу. А куда?
— Мне на репетицию успеть надо до занятий у Меблуса. Хочешь, пойдем со мной, посмотришь на танцы?
— Хр... шф... — согласился Ахаон, спрятав лицо в плед.
Марсель убрала руку от динамика:
— Хорошо, Ремишель, приду. А теперь отвали, я пойду досматривать эротический сон, который ты прервал.
Они проспали до полудня, пообедали наверху, пользуясь отсутствием отца, и лениво улеглись перед телевизором в гостиной. Марсель посетило редкое в последние месяцы желание порисовать, поэтому она прихватила с собой деревянный планшет.
Ахаон упорно делал вид, что вчера ничего не произошло, так что она решила поддержать игру.
— Ты говорил, что светлые травоядные, они, что реально травой питаются? — поинтересовалась Марсель, включив фоном Nat Geo Wild , и принялась возить по бумаге углем, толком еще не зная, что хочет изобразить.
Ахаон отвлекся от выковыривания цукатов из булочки:
— В виде приправ, да. А еще светлые едят фрукты, овощи. Могут съесть немного рыбы.
— А темные, значит, едят мясо?
— Еще фрукты, но это бывает чревато пищеварительными расстройствами... — лицо Ахаона приобрело задумчивое выражение, будто он вспоминал что-то, связанное с предметом разговора. Немного поразмыслив, Марсель решила, что не хочет ничего об этом знать.
— Хотела бы я попробовать какое-нибудь ваше местное блюдо.
— Я бы приготовил, — застенчиво улыбнулся Ахаон. — Но тут нет таких продуктов.
Не зная, что на это сказать, Марсель тоже улыбнулась и вернулась к рисованию. Спустя четверть часа на листе появилось вытянутое лицо с ярко выраженными скулами, в обрамлении густых черных волос с отросшей челкой. Полюбовавшись плодами трудов, Марсель в несколько движений добавила к портрету полуприкрытые глаза, длинный нос и жесткую линию рта.
— Что скажешь? — она перевернула планшет, оставляя черные отпечатки пальцев по краям рисунка.
Ахаон едва не подавился цукатом.
— Ты же говорила, что не разглядела его.
— Что?
— Сильвана. Ты сказала, что было темно.
— Я и не... — Марсель запнулась и снова повернула рисунок к себе. — Это Сильван? Не может быть.
— Может быть... — Ахаон почти сердито поджал губы, — ты знала его в прошлой жизни?
~~**~~
В студии помимо Реми и Сюзи была еще дюжина парней из «Heaven», с которыми она общалась на уровне «привет-пока».
— Он со мной! — объявила Марсель с порога, стягивая тесный рукав своей бежевой курточки. — Это Ахаон. Знакомьтесь.
Тот скромно присел на скамью, не выказывая желания знакомиться, но и не смущаясь. Можно было только порадоваться, что он не надел свой странный плащ, а просто взял его с собой, это позволило сразу избежать половины вопросов, которые могла задать Сюзи, тут же утащившая Марсель в уголок для допроса.
Марсель послушно повторяла заученную комбинацию ответов — «Нет, Сюзи, это не мой парень. Да, с Лансом мы расстались. Нет, между нами ничего не было...» — и краем глаза наблюдала, как Реми протягивает руку растерянному Ахаону. Как тот мнется некоторое время и только затем соображает, что ладонь надо пожать, протягивает руку в ответ и неловко улыбается. Марсель поймала себя на том, что, глядя на такого милого и уютного Ахаона, испытывает потребность укутать его и накормить. И в то же время с этим ощущением материнской нежности соседствовало жгучее желание сокрушить эту монашескую добропорядочность.
— Ладно, — Сюзанна хлопнула в ладоши, привлекая внимание. — Репетируем!
~~**~~
Время пролетело незаметно. Марсель, казалось, что они только начали, а уже было пора расходиться. Ахаон до этого момента очевидно даже не представлял, что бывают и такие танцы. В какой-то момент, делая волну бедром, Марсель поймала его ошалелый взгляд. Его лицо было цвета вареной свёклы.
— Молодец, Марси, — сказал Сюзи.
Довольная, Марсель наклонилась, чтобы поднять из вороха одежды на скамье наручные часы Реми, но стоило взглянуть на циферблат, как ее улыбка тут же обратилась в испуганную гримасу.
— О, Боже! Я опаздываю!
— На курсы? — удивился Реми.
— Нет, другие занятия, — ответила она, натягивая курточку, и тихо чертыхаясь.
— К Меблусу? — Реми поймал ее за руку.
— Да, пусти.
Они испытующе уставились друг на друга, а потом брат медленно разжал пальцы:
— Это плохая идея.
— Плохая идея — не прийти. Потом поговорим.
Воспользовавшись освобождением, Марсель сорвалась к двери, на ходу махнув Ахаону, и проорала из дальней части студии:
— Всем пока!
Запрыгнув на перила, она съехала вниз, выскочила на улицу, обдавшую запахом дождя и мокрого асфальта, и запрыгнула в машину. Слева хлопнула дверца — Ахаон тоже уселся рядом.
Марсель впоследствии не могла вспомнить, чтобы хоть раз до этого гоняла на отцовском автомобиле так, как в тот вечер. Телохранитель выкручивал руль как заправский гонщик, Порше взвизгивал тормозами на поворотах, и бледный Ахаон сидел, вжавшись в спинку сидения, словно надеялся пройти сквозь нее.
На занятие Марсель опоздала на целых полчаса.
Взбежав по лестнице, она запыхавшаяся ворвалась в квартиру. Первое, что она увидела, это распростертая на полу Сэра, над которой склонился Меблус с ножом в руках.
Кровь прилила к голове Марсель, и в ушах оглушительно зазвенело.
Остекленевшие глаза индианки были широко распахнуты, а на оголенном животе были вырезаны непонятные письмена, образующие круг, с Печатью Бафомета по центру.
«Печать — основа» — вспомнила Марсель слова Ахаона. — «Тебе знаком язык?»
Заметив появление ученицы, он поднялся. Грохнула, захлопываясь, дверь, и Йоко выкатилась в проход, перекрывая пути к отступлению.
«Adamara ruat. Язык тьмы».
— Я свидетель, и меня надо убрать? — зачем-то спросила Марсель. Казалось, все происходит во сне. Не с ней.
Йоко развернула сиденье, чтобы затем повернуть в замке ключ.
— Вовсе нет, — ответил Меблус, вытирая нож полой рубашки. — Просто мы пришли к выводу, что ты лучше послужишь другой цели.
— Мне нужно новое тело, — подала голос его Йоко, — твое подходит. Ты можешь отдать его добровольно, или мы заберем его силой.
Пятясь к дальней стене, Марсель лихорадочно соображала, что делать, но в голову не приходило ничего, кроме прыжка в окно, что было бы равносильно самоубийству.
Меблус откинул мыском ботинка ковер, открывая часть огромной пентаграммы, нарисованной мелом на полу. Его жена наблюдала за происходящим с нескрываемым торжеством.
— Не сопротивляйся, — велел Меблус, и тело одеревенело, стало непослушным. Свет померк, а белки глаз учителя, как в температурном бреду, сделались ярче, выкатились вперед.
Последней здравой мыслью, прежде чем Марсель опустилась перед ним на колени, было:
«Жаль, не успела ни с кем попрощаться».
А затем веки опустились, и на целую вечность все накрыла темнота.
Привел ее в чувство запах дыма.
Мир проступил перед глазами медленно, как на полароидном снимке. Марсель отрешенно наблюдала, как Меблус бросает нож, кинувшись на помощь жене, как Йоко крутится в своей коляске, стараясь сбить пламя со штанины, как беззвучно открывается ее напомаженный рот...
На двери еще тлел идеально ровный выжженный круг.
Постепенно вернулся звук, сначала едва различимый, как сквозь толщу воды, потом громче, пока визг Йоко не стал оглушительным. Марсель поняла, что все еще стоит на коленях и отупело наблюдает, как на фоне происходящего в дыру протискивается Ахаон с нииархусом.
Оказавшись внутри, он подскочил к Марсель, чтобы проверить, цела ли она, а затем, прицельно пальнул голубой молнией в горящую женщину, погасив пламя. Следующая стрела вырубила дымящуюся Йоко и, слегка зацепив Меблуса, отправила того в глубокий нокаут.
— Йоко сказала, что хочет забрать мое тело себе... — произнесла Марсель.
— Идем, нельзя здесь оставаться, — Ахаон помог ей подняться.
На улице лил дождь, так отчетливо напоминая о кошмарных снах, что Марсель едва поборола желание обернуться, чтобы проверить, нет ли поблизости красноглазого демона. Запрыгнув в автомобиль, они захлопнули дверцы, и только тут Марсель наконец накрыло.
Подвывая, она вцепилась в Ахаона:
— О, нет... Ланс!
Почему-то только сейчас Марсель в полной мере осознала — если она ничего не сделает, умрет человек. На самом деле умрет. Из-за нее.
— Что?
— Ланс! Ланс! Он у Меблуса!
— Тш-ш... Сейчас мы отвезем тебя домой, а потом я поеду и спасу Ланса. Все остальное...
— Нет! — Марсель оттолкнула его руку. — Нет времени на это!
— Меблус очнется и приедет домой. Марсель, он один раз посмотрит на тебя, и ты сделаешь все, что он прикажет. Я не могу так рисковать.
— Пожалуйста, Ахаон... ты не можешь... — Марсель вцепилась в волосы, стараясь справиться с собой, и умолкла. Взгляд Ахаона был так тверд, что она поняла — не уговорить. Тогда в порыве отчаяния Марсель решила использовать последний козырь, что у нее остался.
Тряхнув волосами, Марсель оседлала ошарашенного Ахаона. На его лице был написан почти суеверный ужас, в первое мгновение происходящее настолько шокировало его, что он даже не сделал попытки стряхнуть с себя девушку.
Телохранитель смотрел вперед, не шелохнувшись.
— Возьми меня... — ее рука скользнула под одежду по горячему животу, который Ахаон рефлекторно втянул, — ...с собой.
Она провела пальцами по ходящим ходуном ребрам, и это как будто отрезвило его.
— Это опасно, — дрогнувшим голосом возразил пунцовый Ахаон, пытаясь отползти по сиденью назад, но Марсель упорно наступала, пока он не оказался зажат между дверцей машины и ее телом. — Я не могу. Я... — Марсель крепко обхватила его колени ногами, прижимаясь грудью к лицу, и Ахаон захлебнулся словами, дыша часто и поверхностно. — Не надо... ты не понимаешь, я...
— Он умрет, если мы не поедем туда сейчас. Пожалуйста.
Ахаон судорожно сглотнул. Марсель прижалась губами к пульсирующей жилке на его шее как голодный вампир.
— Умоляю... — повторила она, проведя ладонью по его бедру и, остановившись в миллиметре от вздувшегося паха.
— Х-хорошо. Ладно. Согласен. Только... не могла бы ты?..
— Эй, голубки, — раздалось снаружи, а после кто-то побарабанил костяшками пальцев по двери. — На два слова.
— Реми? — Марсель нажала на кнопку, чтобы опустить стекло. — Что ты тут делаешь?
— Следил за тобой, конечно, — под мышкой он держал мотоциклетный шлем, вечно лохматая шевелюра примялась. — Все в порядке?
Распахнув дверцу машины, Марсель схватила его за рукав косухи и втянула внутрь. Ахаон хлопнул водителя по плечу, Порше, взвизгнув, рванулся с места, придавив сидящих в салоне к спинкам.
— Какого хрена? — возмутился Реми. — Там мой мотоцикл остался... — менее уверенно добавил он, заметив, что у сестры дрожат губы. — Что вообще происходит?
— Все очень плохо.
~~**~~
— Остановись там, — велел Ахаон телохранителю, указав на парковочное место рядом с одним из двухэтажных домиков в стройном ряду его близнецов.
Свой тяжелый плащ он накинул на плечи Марсель, предупредив, чтобы в случае опасности она спряталась в темноте и не двигалась.
— И что будет?
— Меблус заметит тебя, только если наступит тебе на голову, — ответил он.
Поднявшись по ступенькам, Ахаон воровато огляделся и присел возле замочной скважины — в свете уличных фонарей блеснула отмычка.
— Что это за хреновина у тебя за спиной? — тихо спросил Реми, имея в виду закрепленный ремнем нииархус. — Я, кажется, уже видел его…
— Лук, — оборвал его Ахаон под щелчок замка. — Пойдем.
В доме пахло антиквариатом и свежепоклееными обоями. Ахаон по стеночке двинулся вперед, зная, что к темноте не привыкнет и все равно будет слеп, словно крот. Марсель с Реми направились вслед за ним. Скрипнула дверь, и они оказались в большой комнате. Здесь было светлее, так как свет фонарей падал в окна, под ногами ощущалась мягкость ковра. Посреди комнаты стоял круглый стол, у стены тикали напольные часы, все остальное терялось в темноте, Марсель различила только очертания каминной полки и, сделав шажок, уронила на пол кочергу.
— Свет не будем включать? — Реми с сомнением покосился на выключатель.
— Ты что, баран? — огрызнулась Марсель. — Нельзя, чтобы соседи знали, что кто-то забрался в дом!
— А если в лоб?
— Иди в жопу!
— Меня умиляет твоя изящная словесность.
— Тихо! — шикнул Ахаон.
Пока Марсель примеривалась к кочерге, он создал из воздуха слабо трепещущий огонек и поджег им свечу, которой предусмотрительно запасся. Сердитый Реми в это время выжигал на лбу у сестры взглядом «я тебя убью», поэтому пропустил это занимательное зрелище.
— Ахаон, ты знаешь, где Ланс? — спросила она.
— Думаю, что в подвале. Надо найти вход туда.
— То есть на самом деле ты не уверен? — на всякий случай уточнил Реми. — А, может быть, он вообще не здесь?
— Здесь, — сдвинул брови Ахаон.
— И как ты это выяснил, сыщик?
— У меня свои методы.
— Мы теряем время, — встряла Марсель, прерывая назревающий спор. — Меблус может нагрянуть в любой момент, давайте займемся поисками?
Возражений не последовало.
На обыск все равно ушло много времени. В плаще оказалось неудобно, поэтому Марсель беспечно бросила его на стол. Ахаон рыскал по дому неслышно как тень, отчего то и дело кто-то из них с Реми подскакивал, хватаясь за сердце.
Втайне Марсель надеялась, что в доме будут какие-нибудь оккультные книги, но ожидания не оправдались — дом выглядел почти необжитым и полупустым. Даже в холодильнике оказались только консервы, батон и слегка подернутая плесенью пицца. Вслед за отвращением, у Марсель закрались подозрения, что Ланс, скорее всего, голодает, если Меблус появляется дома не каждый день.
Чтобы отогнать приступ жалости, она отправилась в гостиную, помогать Реми двигать мебель.
— Ничего, что мы тут сейчас наследим и захватаем все? — поинтересовалась Марсель, посасывая содранные костяшки пальцев, пока Реми скатывал освобожденный ковер. — Это же улики.
— И что он сделает? Заявит в полицию? — хмыкнул брат. — Он человека похитил вообще-то. Так... эй, Ахаон? Ты где?
Тот выглянул из прихожей, щурясь в темноту. Судя по всему, свеча не сильно ему помогала.
— Да?
— Нашел что-нибудь? У нас ничего.
— Не уверен. Посмотри сам.
В прихожей справа от двери обнаружился шкаф, который они не заметили, когда вошли. Ахаон поставил на пол свечу и достал из кармана светящийся шарик, похожий на миниатюрную луну, который плавно воспарил над его оттопыренным ухом.
— Смотрите, — сказал он, сдвигая коврик ногой, — следы на полу, как будто что-то двигали.
— Это что за херня? — обрел дар речи Реми.
— Где? — не понял Ахаон.
Марсель, привыкшая к странностям за этот месяц, тоже не сразу догадалась, что брат говорит о сфере.
— Это светильник, — напряженно ответил Ахаон.
— Впервые вижу такой, — с сомнением ответил Реми.
— Давай потом, а? — взмолилась Марсель.
Брат поджал губы, но все же поддернул штанины и опустился на колени, чтобы заглянуть под шкаф. Напряженно вглядевшись в темноту, но махнул рукой Ахаону:
— Похоже на царапины от ножек. Дай сюда эту свою нео-лампочку.
Сфера плавно залетела под шкаф, осветив стену позади него.
— Там дверь, — сказал Ахаон.
— Ты такой наблюдательный! — Реми поднялся, отряхивая ладони. — Будем двигать. Марси, не мешайся.
Совместными усилиями, пыхтя и ругаясь, парни оттащили шкаф от стены, полностью заблокировав входную дверь.
— Зараза, тяжелый, — брат утер пот со лба, привалившись плечом к стене и замолчал. Ахаон уже возился с замком, прикусив губу от усердия.
Прислонившись спиной к стене рядом с Реми, Марсель достала телефон, чтобы посмотреть время, и только потом вспомнила, что выключила его.
В доме было тихо, под потолком зудел комар, тихо шуршала в замке отмычка, тикали часы в гостиной.
Одновременно со скрипом открывшейся подвальной двери, в глубине дома что-то грохнуло. Марсель встрепенулась, заталкивая телефон в задний карман джинсов, боясь озвучить свои мысли.
«Не успели?!»
Реми выхватил из-за пояса пистолет, к удивлению сестры, и указал Ахаону головой на лестницу, ведущую вниз, мол, ступайте, я прикрою.
— Ты же оформлял лицензию? — почти истерично выкрикнула Марсель.
— Заткнись. Если это твой Меблус...
Продолжать не имело смысла. Марсель прошмыгнула между Ахаоном и стеной, окунувшись в сырую затхлость подвального воздуха. Совершенно бесшумно мимо пролетела светящаяся сфера и замерла над правым плечом, покачиваясь в такт шагам. Обернувшись, Марсель увидела, что Ахаон щурит ослепшие от темноты глаза, двигаясь вдоль шершавой каменной стены, и взяла его за руку.
Внизу тоже оказалась дверь, толстая, обшитая железом. Ощупав ее, Марсель обнаружила крошечную замочную скважину. Ахаон молча оттеснил ее плечом, опустился на корточки и снова принялся копаться в замке.
В тишине шли минуты. Словно струны натягивались нервы. Отсюда прямоугольник двери выглядел голубоватым, хотя там наверху темнота казалась кромешной. Марсель нервно постукивала по полу ногой до тех пор, пока Ахаон непривычно раздраженным тоном не попросил ее прекратить. У него не получалось.
Слишком темно.
— Я принесу еще свечей. В гостиной, кажется, были, — предложила Марсель.
Реми стоял, прижимаясь к стене с пистолетом наготове.
— Ну что там?
— Темновато. Я сейчас.
Вернувшись в гостиную, Марсель сразу вспомнила про забытый плащ, потому что его не было. Пошарив на каминной полке, она нащупала несколько свечей. Чиркнула спичкой, поджигая фитиль. Почти ослепнув от подвижного огонька, Марсель поморгала и подняла свечу над головой, осматриваясь. Плаща не было видно.
Недолго думая, она полезла под стол, больше ему было деться некуда.
— Что-то потеряли, Кагами-сан?
Марсель подскочила, врезавшись затылком в столешницу. Свечи запрыгали по полу, огонек затрепетал и погас.
Меблус стоял в арке, ведущей в спальню, плащ был у него в руках.
Ноги отказали. Марсель сидела неподвижно, глядя на учителя, он тоже глядел на нее. Потом сдвинулся с места. Она наблюдала за приближением Меблуса словно со стороны, скованная давящей неотвратимостью происходящего. Как будто спасение было ошибкой, и то, чего она чудом избежала сегодня, произойдет сейчас.
Грохнул выстрел.
Марсель вздрогнула, сбрасывая оцепенение. Зажимая раненое плечо, Меблус зашипел от боли.
Реми передернул затвор, но учитель оказался проворнее — плащ прилетел в лицо брату раньше, чем он успел выстрелить, а Меблус взбежал наверх по лестнице и исчез из поля зрения.
— Черт! — выругался Реми.— Марсель, ты?..
Но она уже бежала вниз, в подвал. Слетев по ступенькам, Марсель на ходу выдернула нииархус из перевязи Ахаона и крикнула:
— В сторону.
Он отскочил.
В этот раз ей не пришлось прилагать усилий, раскаленная добела стрела сама вспыхнула в рогатке. Мир словно замедлилась, Марсель выдохнула и отпустила тетиву.
Взорвалась искрами дверная ручка, оплавился замок.
Дернув на себя дверь, раз, другой, Марсель почувствовала, что она поддается напору.
По другую ее сторону оказалось узкое помещение с туалетом, раковиной и грязным матрасом у дальней стены. Ланс забился в угол, подслеповато щурясь на свет свечи. Изможденный, похудевший, с сальными волосами, свисающими по обеим сторонам впалых щек, он напоминал бездомного.
Внутри в последний раз что-то сжалось и, наконец, отпустило.
— Выведи его отсюда, — попросила Марсель, прежде чем подняться по лестнице.
«Очнулась я уже в машине. Оказалось, что я потеряла сознание.
Мы все еще стояли возле дома Меблуса, Реми, суетящийся рядом, сказал мне ехать домой, пообещав отвезти Ланса в больницу. Я кивала, стараясь не смотреть на своего бывшего парня, и теребила в руках телефон.
Я боялась его включать.
Мы просидели в Порше довольно долго, прежде чем подъехал кэб, но Меблус больше не появился. Как только Реми и Ланс укатили, мой телохранитель тоже завел мотор.
Серый от пыли Ахаон с паутиной на волосах молчал всю дорогу, мне тоже не хотелось говорить. Я смотрела на проплывающие мимо фонари и не думала ни о чем.
На свой этаж я поднималась, как на плаху.
В дверях квартиры меня встречал разъяренный отец».
~~**~~
— О чем ты вообще думала? Зная о моем отношении к клубам, ты все равно ходила туда у меня за спиной! Мне позвонили с курсов, ты не появлялась там уже две недели. Что происходит, Марсель?
Решив, что врать бесполезно, Марсель частично призналась в своих грехах, и теперь, сидя на барном стуле в гостиной, была вынуждена наблюдать, как отец мерит шагами комнату. Ахаон благоразумно смылся к ней в комнату еще в начале разговора.
— Папа, послушай мой парень он...
— Парень значит? — он произнес это так, словно узнал, что дочь все эти годы работала проституткой и только что сообщила, что беременна от клиента.
Этот тон мог бы возмутить Марсель, но не возмутил.
— Я уже взрослая, пап.
— Взрослые люди способны осознавать последствия своих поступков, — отец стукнул кулаком по барной стойке так, что подпрыгнули стаканы. — Ты чуть не отказалась от своего будущего ради парня, Марсель, а, значит, еще не выросла.
— Все совсем не так. Выслушай меня...
— А как, дочь? Объясни мне, что может послужить причиной того, что ты перестала посещать занятия, кроме глупой влюбленности?
Марсель посмотрела ему в лицо, понимая, что не может рассказать. В лучшем случае он просто не поверит, если же она подкорректирует историю и выставит все так, что ее шантажировали смертью парня, заманивая в секту, то он удвоит охрану. А может и утроит.
— Молчишь, понятно. Ты больше не увидишь парня, который так дурно на тебя влияет. И теперь ты никуда не выйдешь, пока я не проверю, направляешься ли ты туда, куда сказала. А телохранители проследят, чтобы ты не заблудилась.
И в этот момент Марсель взорвалась.
— Вот именно из-за этого твоего... тотального контроля у меня до сих пор даже нет ни одной подруги! — она спрыгнула со стула, только потом осознав, что сделала это зря. Смотреть на отца снизу вверх сейчас было, по меньшей мере, унизительно. — Я общаюсь только с братом или Джонни и то под присмотром твоих мордоворотов. Ты мне жить не даешь!
— И сегодня ты доказала, что я делаю это не зря. Когда ты получишь образование и научишься быть самостоятельно и ответственной, тогда и вернемся к этому разговору. А сейчас марш в свою комнату. И телефон, будь добра, отдать мне.
— Господи, как же я тебя ненавижу! — в бессильном гневе выкрикнула она.
— Марсель.
— Всю мою жизнь, ты указывал меня что делать, как одеваться, куда идти, с кем дружить! Как я должна стать самостоятельной, если я даже вздохнуть не могу без твоего дозволения?! Дай мне пожить одной, я сама зарабатываю деньги, я справлюсь!
— Нет, не справишься. Ты даже не знаешь, что делать со своей жизнью. И ты больше не будешь работать в этом твоем клубе, я прослежу за этим, — слово «работать» он произнес с таким отвращением, что Марсель еще сильнее затрясло от злости. — Если бы не мой контроль, ты бы совсем забросила учебу.
— Я не хочу, чтобы ты меня контролировал. Я хочу совершать ошибки. Я хочу жить, понимаешь?!
— Еще немного, дочь, и ты останешься дома до вступительных экзаменов, — с ледяным спокойствием процедил отец. — Я найму репетиторов и из комнаты ты будешь выходить только в туалет и поесть. Как в тюрьме. И с Реми или с Джонни ты тоже общаться не будешь. Тогда ты, возможно, поймешь, что твоя жизнь не так плоха, как тебе кажется.
Марсель схватила со стойки стакан и шарахнула об пол так, что во все сторону полетели осколки. Отец даже бровью не повел.
— Это все? — осведомился он ровно.
— Да, — процедила она.
— Тогда отдала сюда телефон и пошла в свою комнату.
Марсель взлетела вверх по лестнице, нарочно громко топая.
— И не смейте включать ноутбук, юная леди!
Прежде чем скрыться у себя, она со всей силы хлопнула дверью. Ахаон усиленно делая вид, что ничего не слышал, по первому требованию протянул Марсель подушку, в которую она пару минут самозабвенно орала, чтобы выпустить пар.
— Я теперь даже не могу связаться с Реми по поводу перелета, — она рухнула на стул, бросив подушку обратно на кровать. — Телохранители меня просто не выпустят из дома ни завтра, ни через неделю.
— У тебя есть сонная настойка, — сказал Ахаон. — Как только твой отец улетит, ты можешь подмешать ее своим надзирателям и уйти. Она безвредна.
Задумчиво пощелкав кнопкой настольной лампы, Марсель машинально выдвинула ящик стола, где лежали пузырек и книга Меблуса.
— Я об этом не подумала... ты прав. Так и сделаю. Спасибо тебе, Ахаон.
Он как-то особенно грустно вздохнул и тоскливо уставился в окно.
«Отец запретил мне его провожать. Более того, он запретил выходить из дома все выходные, однако телефон вернул. Я смолчала, не желая провоцировать его на скандал. Однако стоило отцу скрыться за дверью, я кинула Реми смс и перебралась к нему на балкон через окно кабинета; Ахаон предпочел воспользоваться старой доброй дверью.
Так что вскоре мы сидели на просторной светлой кухне Реми, заедая стресс круассанами.
Брат увлеченно рассказал о приключениях в больнице. Я слушала вполуха, Ланс был в безопасности, а что с ним будет дальше, мне было безразлично, на тот момент меня занимал только мрачный Ахаон. Он сидел, уткнувшись в кружку с чаем, и молчал.
— Когда мы летим в Дженкинс? — перебила я Реми.
— Я забронировал билеты на послезавтра. Повезло, взял последние.
Мы посидели еще с полчаса, потом брат поехал улаживать вопрос с работой, а мы вернулись ко мне в квартиру. На этот раз через дверь.
А вскоре вскрылась причина скверного настроения Ахаона.
— Меня отзывают обратно, — признался он после того, как я в двадцатый раз спросила «что случилось?». — Скорее всего, мы больше никогда не увидимся.
Он мог бы сделать мне больнее, только если бы ударил по лицу. Слезы брызнули из глаз против моей воли и полились по щекам так, будто кто-то открыл водопроводный кран.
— Прости, — сказал Ахаон, не зная, куда деть руки.
Я убежала в ванну и заперлась».
~~**~~
В доме было тихо, телохранитель мирно посапывал на диване, напоенный сонной настойкой, Чхо ушла домой. Марсель сидела на стуле с ногами, глядя, как Ахаон собирается. Сосредоточенно глядя себе под ноги, он затянул завязки плаща, обулся, поправил за спиной лук и остановился на пороге. Но стоило ему взяться за дверную ручку, Марсель не выдержала.
— Подожди. Можно я пройдусь с тобой?
Ахаон кивнул.
Марсель натянула курточку, влезла в кеды, и они вышли на улицу. Пройдя пару метров, она вцепилась в руку Ахаона и пошла рядом, подстраиваясь под его шаг.
Мимо шли люди, почему-то казалось, что все больше парочки. Цокали каблучки, раздавался смех, гудели автомобили. Хотелось продлить этот момент: поздний вечер, фонари, горячая ладонь в руке, запах сигарет и духов... Но, конечно, это было невозможно.
Вскоре — Марсель показалось, что слишком быстро — они остановились посреди оживленной улицы.
— Мне пора, Марсель.
По глазам было видно, что он не хотел уходить.
— Ахаон... — начала она и замолчала.
Нечего было сказать, он не мог остаться.
И Марсель поняла, что если не сделает это сейчас, то не сделает никогда. Сердце разрывалось и стучало, стучало, стучало...
— Ахаон... — шепнула она, придвигаясь ближе.
Он понял, что Марсель собирается сделать, только когда ее губы мягко ткнулись в уголок его рта. Плечи Ахаона окаменели под ее руками, некоторое время он никак не реагировал, а потом порывисто обнял Марсель, отвечая на поцелуй. Сквозь ресницы она видела жалобное выражение его лица, как будто он боролся с собой, крепко прижимая ее к своей груди, туда, где в плену ребер гулко металось сердце. Запах ветра, гудки автомобилей, привкус мяты на сухих губах, стук крови в ушах, и руки, обещающие больше, чем могли дать. Марсель растворилась в этом мгновении, желая, чтобы оно подольше не кончалось.
«В тот вечер в нашем прощании сквозила неловкость, Ахаон, смущенно разглядывал мыски своих ботинок, да и я чувствовала себя не в своей тарелке. Он, кажется, даже был рад предложить разойтись, потому что не представлял как себя вести.
Однако перед тем как уйти он пробормотал что-то на своем языке.
«Что?» — спросила я.
Ахаон ужасно смутился:
«Ish tkho secooni tuan… нет, не то… tkho tuan mai ani!»
Я спросила, что это значит, но Ахаон покраснел и ничего не ответил.
После этого я больше его не видела. А потом мы с Реми улетели в Дженкинс».